— Что такое?
— Не здесь и не сейчас. Алиса, приезжай ко мне домой в понедельник. Матвей как раз будет в командировке, а он ничего не должен знать.
— Почему? Потому что это касается Александра Красовского?
— Алиса, все потом, потом! И прошу, никому не говори о нашей встрече. Миле тоже.
— Хорошо, конечно. Но если дело такое важное, то может быть, не будем тянуть до понедельника и встретимся завтра?
— Нет, говорю же! Если Матвей узнает…
— Ты боишься его?
— Нет, что ты? — она немного замялась, а потом грустно вздохнула, словно решила для себя говорить со мной откровенно. — Мой муж следит за мной. Даже дома через работников, но в понедельник будет только горничная, ее я отправлю на рынок.
— Оль, ты меня пугаешь? Неужели Матвей…
— Алиса, потом, все потом! Мне нужно бежать. Мы с Милой не можем опоздать к ужину.
— Да, конечно!
Ольга наспех поцеловала меня в щеку, и практически выбежала из моей квартиры. А мне в голову стали закрадываться нехорошие мысли. Если она так боится мужа, если он за ней следит, то не это ли доказывает, что Матвей Иванов человек опасный, а значит, может причинить вред жене и падчерице. Теперь я еще больше стала волноваться за нее и Милу. Когда вечером позвонил Воронов, я рассказала ему о странном поведении Ольги, и ему, как и мне, это не понравилось.
— Элис, будь осторожна, когда к ней поедешь, — серьезно сказал он.
— Кость, ты думаешь, Матвей может что-то с ними сделать? — заволновалась я.
— В любом случае, ему не стоит знать о нашем расследовании. Попробуем разузнать о нем из других источников, потому что если Матвей поймет, что мы копаемся в прошлом, может перекрыть нам кислород, запретить общаться с Ольгой и Милой и вдобавок разозлиться на них.
— Мне страшно.
— Не бойся, Элис. Если хочешь, поеду к Ольге с тобой?
— Нет, не стоит.
Мы проговорили с Костей допоздна, но я все равно уснула с тяжелым сердцем. А ночью меня разбудил телефонный звонок. Он неприятной трелью разрезал тишину комнаты, и когда я потянулась к мобильному, почувствовала, что ничего хорошего не услышу.
— Алиса! — раздался в трубке голос, который я не узнала сразу из-за громких всхлипов.
— Мила?!
— Алиса, мама умерла! Пожалуйста, приезжай…
Глава 46. Скорбь
Черное траурное небо. Холодные слезы-звезды. Мертвая заледенелая дорога. Я неслась по Садовому кольцу, забыв про все ограничения скорости, видела камеры ДПС и знала, что меня ждут штрафы. Сейчас я была готова отдать последние деньги, только бы быстрее оказаться рядом с Милой. Я не представляла, что чувствует бедная девочка. Мне самой было больно от мысли, что Ольга… Нет, я не могла этого произнести. Вдруг, какая-то ошибка? Вдруг, злая шутка Милы? Хотя она никогда бы не стала так шутить.
Я въехала в их двор, с трудом припарковалась где-то сбоку от стоянки и бросилась к квартире Матвея. Мила не объяснила, как произошло несчастье с ее мамой, и я думала о худшем. А если это так, нельзя было оставлять Красовскую одну. Я долго трезвонила в домофон до того, как кто-то, даже не спрашивая, открыл дверь, а поднявшись на этаж я увидела дверь в квартиру приоткрытой.
— Мила! — позвала я, медленно ступая в прихожую. — Мила, это я — Алиса! Мила?
Ответом была тишина. Теперь уже я испугалась за себя. Вдруг это ловушка? Вдруг звонок Красовской — коварный план Матвея заманить меня в ловушку? Но тут я услышала громкие девичьи всхлипы, доносившиеся откуда-то с кухни.
— Мила!
Я вбежала туда и увидела малышку, сидящую на полу. Она обхватила руками коленки и тяжело дышала, роняя горькие слезы. Опустившись рядом с ней, я аккуратно коснулась ее плеча, и она, словно очнувшись ото сна, бросилась мне на шею.
— Мила… Я с тобой, я здесь…
Малышка молчала, крепко сжимая меня в объятьях, словно ища моей защиты. Сердце болью отозвалось в груди, я физически ощущала ее переживания. Но что вдруг меня удивило, так это то, что девочка была в квартире совсем одна.
— Мила, а где твой отчим? Где кто-нибудь из взрослых?
— Никого нет, — с трудом ответила она.
— Пойдем в твою комнату. Я уложу тебя.
Мила была не в том состоянии, чтобы ее расспрашивать. Я помогла ей подняться и отвела в спальню. На девчонке было надето красивое голубое платье, видимо, то, в котором она была на ужине. Она даже не переоделась. Усадив ее на кровать, я достала из шкафа пижаму и протянула ей, в надежде, что она сама переоденется, но Мила только покачала головой.
— Мил, тебе нужно переодеться во что-то более удобное. Хорошо бы принять душ…