— Хорошо. Пока прогрею машину.
Мы сели в автомобиль, и я почувствовала, как стало покалывать пальцы ног. Только сейчас страх за Милу начал проходить. Я прикрыла глаза, откинула голову на спинку кресла и прислонила холодные ладони к щекам.
— Все хорошо. Скоро будем дома, — улыбнулся Власов, убирая мои руки от лица. — Ты молодец. Я все время об этом думал. Мой маленький рыжий Лисенок, который боялся родителей и всего на свете, превратился в настоящую Лисицу. Я люблю тебя.
— А я тебя…
Мы улыбнулись друг другу и посмотрели на Милу и Костю. Девчонка стояла перед мужественным Викингом, который не подавал вида, что замерз без пальто в ночной мороз. Она что-то рассказывала, а он молча слушал. Потом Костя, улыбнувшись, ответил Красовской и она, встав на мысочки, его поцеловала. Мое сердце рухнуло к пяткам, боясь новой Милиной истерики, когда Воронов ее оттолкнет, но вместо этого Костя ответил. Всего лишь на мгновение и тут же отстранился, но он поцеловал Милу. Я резко повернулась, уставившись в приборную панель, и вжалась в спинку сиденья.
— Это что было?! — взревел Власов, он схватился за дверцу, но я его остановила.
— Ничего. Мы ничего не видели, — проговорила я и боковым зрением заметила, как Костя ведет Милу к машине.
— Алиса, он с ней целовался!
— Нет, Денис. Не целовался. Это она целовала Костю, а он просто не оттолкнул.
— Это не одно и то же?
— Нет, потому что это был единственный способ не растоптать в конец ее гордость.
Задняя дверца открылась, и в салон забралась Мила в Костином пальто и он сам. Мне оставалось надеяться, что девчонка не слышала наш разговор, а Денис не захочет выяснять отношения с Вороновым. К счастью, Власов взял себя в руки, завел мотор и нажал на газ.
— Спасибо, что приехали за мной, — всхлипывая, сказала Мила.
— Всыпать бы тебе ремня, — сказал Денис, глядя на малышку в зеркало заднего вида. — Но тебе и без того херово. Ничего, всякое бывает, — улыбнулся он и обратился ко мне: — Везем ее домой?
— Да, но только к нам.
— Согласен.
— А Матвей? — нахмурился Костя.
— Надо ему позвонить и предупредить…
— Ему нет до меня никакого дела. Можно не звонить, — отмахнулась Красовская.
— Нет, так не пойдет. Мы его предупредим. А завтра днем, когда все проспимся, я сама с ним побеседую.
— О чем? — нахмурился Денис.
— Кость, скажи, мы можем лишить Иванова опекунства за то, что не уследил за Милой?
— Это, конечно, серьезный проступок, но у него наверняка отличные адвокаты, процесс затянется…
— Он и так сдаст меня в детдом, — пробормотала Мила, начиная снова плакать.
— Не сдаст. Он ни за что от тебя не откажется, — решительно ответила я.
— Поэтому ты хочешь его засудить?! Элис, сейчас ты порешь горячку. Красовской не место в приюте, ты ей только навредишь!
— Никто не говорит о приюте. Мне нужно только припугнуть Матвея. Я поставлю ему условие, если хочет сохранить юридическое опекунство — отдаст Милу мне!
— Что? — переспросила девочка.
— Мила, я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Конечно, я не тяну на родителя, но постараюсь о тебе позаботиться.
Красовская шмыгнула носом, а потом резко протиснулась между передних сидений и обняла меня одной рукой. Радоваться было рано, впереди еще ждал разговор с Матвеем, но я не видела иного способа вырвать из его лап Милу.
Глава 50. Оттепель
Говорят, человек становится взрослым, когда готов брать на себя ответственность и достойно ее нести. Была ли я готова взять на себя ответственность за Милу? Нет. Однозначно нет. Совсем недавно я сама жила с родителями, а мои первые самостоятельные шаги были настолько несмелыми, что вряд ли получилось далеко продвинуться. Решиться на то, чтобы перевезти к себе шестнадцатилетнего подростка, которому нужен присмотр взрослого, настоящего взрослого, было безумием. Но еще большим безумием стало бы, если я позволила девчонке остаться с Матвеем.
Мы привезли Красовскую к нам домой на Яузский. Всю дорогу малышку тошнило. Стоило машине немного проехать, как выпитый алкоголь дал о себе знать. Выбора у нас не оставалось, и приходилось тормозить по первому требованию, чтобы Мила успела выбежать на улицу до «извержения вулкана». Добравшись наконец до дома, под недовольным взглядом консьержки, мы отнесли Красовскую наверх. Точнее, эту функцию взял на себя Викинг, правда, малышка уже отрубилась, так и не узнав, каким именно образом оказалась в квартире. Костя отнес Милу в ванную и там нас оставил, а я уже помогла ей раздеться и кое-как помыла. Сидя в ванне, Красовская немного пришла в себя, но снова заснула, как только очутилась под одеялом.