— Да, — решительно ответил мой мужчина. — Ваши отношения вряд ли бы прошли проверку временем. Вы разные, слишком разные. А то, что случилось вчера — это эмоции, дань старым чувствам. Но ты его не любишь, как и он тебя. У нас с тобой все совершенно по-другому, осознанно, глубоко, доверительно. Мы так много прошли за эти годы, что не может быть иначе. Именно поэтому, Элис, нужно бороться за нас.
— Так ты меня прощаешь?
— Да. Но мне нужно время, чтобы пережить твою измену, — Костя отпустил мои руки, встал и отошел в другой конец комнаты. Отвернувшись от меня, он запустил руки себе в волосы и шумно выдохнул.
— Думаешь, получится? — осторожно спросила я.
— Если хочешь начать сначала со мной.
А знала ли я, чего хочу на самом деле? Костя стал самым близким, родным мне человеком, и я просто не могла представить, как жить без него. Но в то же время мое сердце сжималось от боли по другому…
— Кость… Я не знаю, сможем ли мы. Не понимаю своих чувств. Конечно, я тебя люблю, но не могу сказать, что ничего не испытываю к Денису. Мы всегда были откровенны, и сейчас я не стану врать.
— Но он с другой. У него своя жизнь, и он не станет ее рушить. Этот парень ясно дал понять, кто ты для него, когда выставил утром, — процедил Костя, плотно сжав руки в кулаки. — В отличие от него, я тебя знаю и не хочу терять. Есть только один разумный выход: мы начинаем все сначала, ты стараешься выбросить из головы этого парня и с этого дня живешь со мной в этой квартире. Решение только за тобой.
— А если я не соглашусь? — кинула я, обиженная его непоколебимым тоном, хотя не имела права обижаться.
— Не согласишься — ничего не будет. Между нами ничего не будет. Поживешь здесь, пока не подыщешь жилье, или я помогу тебе снять квартиру. Но потом — разойдемся. Дружбы, как раньше, у нас не выйдет, Элис.
— Кость, я хочу быть с тобой. Хочу забыть весь тот ужас, что случился. Хочу перестать себя ненавидеть за то, что предала. Хочу сделать тебя счастливым. Но не думаю, что это честно по отношению к тебе. Я не смогу сразу стать прежней Алисой.
— Больше ничего не говори, — ласково сказал он, подхватил меня на руки и сам опустился на диван, усаживая меня себе на колени. — И не из такого дерьма выпутывались. Как-нибудь переживем.
Я кивнула и спрятала лицо у Кости на груди, а он обнял меня своими горячими руками и стал укачивать, как ребенка. Полночи мы проговорили, как будем жить дальше. Решили, что с работы я не уйду, продолжу практику, закончу дело Акуловой, а только потом подумаю об увольнении. Будет сложно, особенно из-за матери и Кирилла Олеговича, их обоих я не желала видеть. Но Костя был прав, пора взрослеть и учиться жить бок о бок с неприятелем. Утром в бюро мы приехали вдвоем и дошли до моего кабинета, крепко держась за руки.
— Если понадобится помощь, зови. Сегодня встреча с Вероникой? — спросил жених.
— Да. И на этот раз беседовать буду с ней я. Если твой папа снова захочет вмешаться, попрошу его подождать за дверью, — ответила я.
— Правильно. Мне нравится такой подход. Только будь готова, что Акулова потребует присутствие отца на встрече.
— Если не будет работать на этих условиях, может отказаться от моих услуг, — решительно ответила я.
— Я могу поприсутствовать вместо папы…
— Нет, — перебила я. — Сам сказал, что мне пора взрослеть. Начну с работы.
— Хорошо, Элис. Встретимся за обедом.
Костя чуть сжал мою ладонь и, развернувшись, пошел к своему кабинету. Впервые он не поцеловал меня на прощание. А чего я хотела? Нам придется долго идти к тому, что было раньше, и я не уверена, что получится. К сожалению, я слишком хорошо знала Костика и понимала, что его решение быть со мной, продиктовано разумом. Блестящий адвокат внутри него смог защитить меня, вот только оскорбленный мужчина, согласившийся закрыть глаза на измену, на самом деле не простил.
Я села за свой стол, все такой же чужой и необжитый, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Навалилась дикая эмоциональная усталость, захотелось курить, но я решила побороть это желание. Вообще надо бросать. Если начинать новую жизнь, то дурные привычки можно оставить. Неожиданно дверь в мой офис открылась, я приоткрыла глаза и увидела на пороге маму. Ничего не говоря, я развернулась к ней спиной, досадуя, что спинка кресла недостаточно высокая, чтобы скрыть меня от нее.
— Дочь, я пришла поговорить…
— Мы говорили в субботу. На этом все, — холодно ответила я куда-то в книжный шкаф.