Боже, неужели это я?
Встав на носочки, я покружилось. Юбка взлетела, а аромат парфюма распространился вокруг, будто вокруг летали бесчисленные пузырьки, которые лопались один за другим. Воздух превратился в прозрачную морскую воду, где-то вдалеке слышалось пение кита, и я почувствовала сладкий аромат морской травы…
– Что это ты делаешь?
Этот удивленный и одновременно разъяренный крик вернул меня на берег. Я повернулась и увидела группу людей на пороге зала для репетиций – взгляд каждого был прикован ко мне. Впереди стояли Ма На с Ян Лэ.
Меня приковало к месту. Свет, падающий мне на макушку, начал обжигать.
Ян Лэ с лицом, полным удивления, глядел на меня: его взгляд переместился с моих босых ног на длинное платье, а затем на мои волосы, пока наши взгляды не встретились. Улыбнувшись, он спросил:
– Почему ты так рано пришла?
Ма На сделала несколько шагов вперед. Приятные черты ее лица исказились от злобы:
– А ну быстро сняла!
– М-м… – Я наконец пришла в себя и, как пойманный с поличным вор, в ужасе прохрипела: – Извини! Извини!
Поспешно направилась к гримерке – и только тогда поняла, что мое красное платье все еще валяется на полу.
– Я…
Ма На, скрестив руки, взглянула на меня с выражением полного отвращения. Платье лежало прямо у нее под ногами. Я опустила голову и, маленькими шагами подойдя к нему, наклонилась. Она же, подцепив его пальцами, отбросила в сторону, будто это была самая мерзкая вещь в мире. Я ничего не сказала и не стала давать отпор – просто подняла платье и удалилась в гримерку. Закрыв дверь и упав на стул, вдруг почувствовала, как все силы покинули меня. Сердце яростно случало о ребра, кровь отхлынула от ног. Крепко сжимая красное платье и уставившись на деревянную дверь, я сидела и не могла пошевелиться.
Внезапно меня взяла досада: не потому, что я тайком примерила платье Ма На, а что вела себя перед ней покорно и суетливо. Почему не могла с презрением сказать ей: «Что такое? Может, тоже примеришь?» Почему, как только я попала в ее поле зрения, вернулась та ничтожная и скромная версия меня?
Я просидела так где-то пять минут. Может, дольше. И только тогда переоделась в измазанное в пыли помятое красное платье. Выйдя из комнаты, опустила веки – ни с кем не хотелось пересекаться взглядами. Краем глаза я заметила, что, кроме Ма На, все уже переоделись. Сун Шуан и Чжао Линлин стояли вместе с ней – видимо, утешали ее.
Понурив голову, я подошла к Ма На и протянула ее платье. Она же повернулась боком, не желая его забирать.
– Что, даже не извинишься? – донесся до меня голос Сун Шуан. – Вот же бесстыжая…
Я вытянула руку вперед, сохраняя прежнюю позу, и не произнесла ни звука. Ян Лэ разогнулся и положил сценарий на стол:
– Поторопимся с репетицией. После обеда еще есть уроки.
Его слова возымели действие: Ма На наконец повернулась. Мне и не нужно было смотреть на нее – я знала, что она бросила на меня косой взгляд, полный ненависти, а затем быстрым движением выхватила платье у меня из рук.
Я бесшумно выдохнула и решила найти угол, чтобы спрятаться, но стоило мне поднять голову, как я столкнулась со взглядом Ян Лэ. Он улыбнулся мне, и я с трудом выдавила из себя ответную улыбку. Тут Ма На выплюнула какое-то ругательство, и что-то упало рядом со мной.
То белое платье.
Все в комнате замерли, в том числе и только что вошедший учитель Чжоу.
– Что такое? – Он положил камеру на стол и поднял платье, недоуменно взглянув на Ма На. Проследив за ее взглядом, столкнулся с моим. – Что с вами…
– Она тайком надела мое платье! – Ма На указывала на меня. – Теперь оно дурно пахнет, я его не надену!
– А? – Учитель Чжоу распахнул глаза от удивления, невольно наклоняясь, чтобы понюхать платье, но сразу же одернул себя – подумал, что это выглядит неподобающе. – Она же всего лишь примерила его один раз, ничего не будет. Скорее переодевайся, и мы начинаем репетировать. Через две недели уже…
– Как так ничего не будет?! – прокричала Ма На. – Она же ходит в одном и том же и не моется!
Если честно, я не помню, что произошло дальше; не помню, как замахнулась и как моя рука тяжело опустилась на лицо Ма На. Я четко помню лишь, как после резкого звука ее испуганное и удивленное выражение сменилось на разъяренное. В тот же миг, словно яростная львица, она метнулась ко мне, и если б не учитель Чжоу, Ян Лэ и остальные, точно разорвала бы меня на куски – и я не писала бы сейчас в дневнике на уроке географии…
Сейчас я чувствую на себе ядовитый взгляд Ма На. Но я очень счастлива, хотя моя рука все еще опухшая и немного побаливает. Я наконец-то узнала, что же хотела сделать, – оставить на ее лице отпечаток от моей ладони, чтобы смыть с себя все обиды и унижение. Оказывается, вот что значит, когда душа и сердце нарадоваться не могут… Я знала, что мне попадет за это, но нисколько не жалела о содеянном.