Странно.
Она машет ему рукой, выходит в коридор, поворачивается к стене и бьет лбом.
— Я попросила учебный план, — говорит она, размахивая листком.
Волна облегчения прокатывается по мне, делая меня идиотом.
Я оттаскиваю ее от стены и обнимаю.
— Если ты попросишь о том, чего хочешь, тебе никто не откажет.
Ее ногти царапают мою рубашку, скользят под нее, ложатся на голую кожу спины. Эти прикосновения, как шелковые кинжалы, пытающие и наслаждающие одновременно.
Она прижимается ко мне, и я сжимаю ее крепче, готовый провести так не только день — жизнь. Утыкаюсь носом в волосы, вдыхаю знакомый запах пиона — тот самый шампунь, который я втираю в память поздними ночами, когда ее запах в душе заставляет меня кончать, как подростка.
Она выскальзывает из моих рук, и я сразу чувствую холод, пока она не закидывает мою руку себе на плечи и не ведет нас через кампус.
— Ты думаешь… — начинает она.
— Думаю что?
— Могу я пойти с тобой сегодня вечером?
— Тебе не нужно спрашивать, — я смеюсь. — Мы можем выпить когда угодно.
Я ощущаю, как растет облегчение. Неужели она передумала? Может, мы вернемся к ночным звонкам, где я дрочу под ее дыхание, и мне не придется делить ее ни с кем?
Мы останавливаемся у здания, где у Лейси следующая пара. Она отходит от меня, щеки слегка розовеют.
— Я имела в виду… — говорит она, — можно я пойду с тобой и… посмотрю на тебя в деле, может, возьму пару уроков?
Мой член твердый, как сталь, под молнией.
— Ты хочешь посмотреть, как я трахаюсь вживую?
Блять, да.
Я, может, и не признавал это себе, когда звонил ей по видео, но в каждой картинке, что рисовало воображение, Лейси была там — смотрела… участвовала.
Позволит ли она мне смотреть, как профессор трогает ее? Если бы она была со мной, Лейси с другим не ощущалась бы ударом ножом в живот.
Мой пульс бьется по венам в ритме, от которого перехватывает дыхание.
Ее зрачки расширяются, пока радужка становится тонкой голубой полоской. Рот приоткрывается — этот маленький, самый сексуальный вздох бьет прямо в мой ноющий член.
— Я не это имела в виду, — говорит она.
Кончик ее языка смачивает губы, она глотает и мои мысли становятся еще более порнографичными.
— Я имела в виду… — шепчет она, — могу я посмотреть, как ты… флиртуешь с кем-то в баре?
Разочарование рушит все мои извращенные фантазии, нож в животе поворачивается, и внутри я превращаюсь в уродливый комок шрама.
Лейси может писать сцены, от которых встает член, но сама она — такая же милая и робкая, как бабочка с новыми крыльями. Ей не нужны я и мои грязные фантазии и привычки.
О чем я думал? Я должен держать дистанцию, соблюдать границы и не разрушать лучшее, что у меня было.
Ее большие голубые глаза полны искренности, доверия и нетерпения. Это ломает что-то внутри меня.
Я сделал бы все для моей Прекрасной Лейси.
Я выведу ее сегодня вечером. Она может слушать мои дурацкие пикап-реплики или смотреть, как я спускаю кому-то в рот по видео.
Но каждая капля — всегда для нее.
— Конечно, — говорю я. — Пойдем.
Глава 6

Лейси
Местный студенческий бар — темный и шумный, переполненный однокурсниками и парнями, которые, кажется, окончили университет лет двадцать назад и пропустили уведомление, что быть жутким — не круто.
И все же даже эти мужики среднего возраста выглядят здесь уместнее, чем я. Какого черта меня дернуло прийти в костюме?
Я тяну пиджак ниже и пытаюсь войти в образ одной из своих героинь — строгой бизнесвумен, решившей поохотиться за приключениями. Только в моих книгах костюмы сидят идеально, подчеркивая фигуру, а не скрывая ее под мешковатым кроем со скидочного стеллажа.
Я еще даже не начала «свидание», а уже все испортила.
Олли берет меня за руку, уверенно ведет сквозь толпу и сразу становится спокойно. Его ладонь твердая, уверенная, и я просто иду следом, позволяя ему расчищать путь к стойке, заставленной бутылками.
На него бросают взгляды — восхищенные, заинтересованные, — разглядывая его растрепанные волосы, татуировки, выглядывающие из-под закатанных рукавов, но подмигивает он мне.
Мое тело реагирует мгновенно, сжимаясь и пульсируя там, где не должно, не на друга же, Господи.
Он ставит меня рядом с собой, сжимает край стойки одной рукой, а другой мягко прижимает к себе, освобождая место. Даже сквозь одежду я чувствую жар его тела — он просачивается через ткань, пробирается под кожу, затуманивает голову.