Я стараюсь не обращать внимания на то, как быстро бьется сердце, и улыбаюсь бармену, когда тот подходит.
Тот улыбается в ответ, потом замечает Олли и усмешка становится шире.
— Привет, Олли. И подруга, которую он, оказывается, от всех прячет. — Он подмигивает мне.
— Отвали, Блейк, — предупреждает Олли.
От его властного тона по спине пробегает электрический разряд.
— Лейси, это Блейк. Блейк, Лейси.
Блейк приподнимает бровь, перекидывается с Олли каким-то взглядом, потом поворачивается ко мне, улыбаясь своей фирменной, чуть нахальной улыбкой:
— Что тебе налить, красавица?
— Эм… — Мозг выключается. Я же писала подобные сцены — флиртующий бармен и героиня, но как только настает реальность, все остроумные реплики испаряются.
Неужели я настолько закопалась в своем затворническом писательском пузыре, что мне нужен репетитор по соблазнению и курс «Как быть нормальной студенткой»?
— Мне пиво, — говорит Олли. — А мисс Светская львица пусть возьмет олд-фэшн.
Он подмигивает — намек на мою двадцатилетнюю душу в теле сорокалетней зануды. Я закатываю глаза. Только лучший друг может держать наготове все твои комплексы.
Блейк ставит перед Олли пиво, а передо мной — янтарный напиток с долькой апельсина. Потом отходит дальше по стойке.
Я делаю глоток, чувствуя, как по горлу прокатывается тепло, и поворачиваюсь к своему сегодняшнему «наставнику».
— Ну, покажи свои приемы.
Олли замирает, пиво в руке.
— Приемы?
Я киваю, оглядывая бар и делая еще один глоток, удивляясь, что напиток оказался вкусным.
— Как ты подходишь к тому, кто тебе… ну, нравится.
— Трахнуть хочешь? — ухмыляется он. — Скажи уже слово, Лейси. Ты его столько раз пишешь.
Он бросает на меня вызывающий взгляд, делает глоток. Двигается его кадык. Так ли он двигается, когда Олли берет в рот чужой член?
— Опять твой извращенный мозг придумывает новую сцену или вспоминает старую? — хрипло говорит он.
Я едва не давлюсь апельсиновой долькой.
Он смеется в пивную кружку.
— Ладно, хватит болтать. Покажи, как ты кого-нибудь снимаешь.
— Нравится этот командный тон, — протягивает он. — Пора тебе чаще говорить, чего ты хочешь.
Я щурюсь. Кажется, это становится его новым правилом — заставлять меня проговаривать желания.
— Я не ищу секс специально, — говорит он наконец.
Конечно, не ищет. Но кто угодно ищет его. Его уверенность, его движение, его взгляд — все в нем обещает, что он чертовски хорош и вне постели.
— И что ты делаешь? — спрашиваю я, чувствуя, как пламя под кожей поднимается выше.
— Заказываю выпивку, разговариваю. Если есть искра — начинаю флиртовать.
Флирт. Я могу прописать медленное сближение на бумаге, но в жизни у меня язык становится вялым, а мысли путаются в самых тупых репликах.
— А как перейти от разговора к флирту?
— Взглядом.
— То есть пялиться?
— Не как маньяк. — Его глаза смеются. — Просто так, чтобы показать интерес.
Я вспоминаю, как иногда говорила с ним о чем-то постороннем, а потом поворачивалась и видела, что он весь внимание, глаза только на мне.
— Ты так делаешь.
— Мне нравится слушать, как ты говоришь.
Никакого подкола. Только чистая правда.
Мое сердце бьется неровно, будто подстраивается под новый ритм — сердечный сбой имени Олли.
— И что дальше? — выдыхаю я, нуждаясь в передышке.
— Если разговор идет, наклоняешься чуть ближе. Если не отстраняется — это хороший знак.
Он делает именно это — наклоняется ближе, так что я чувствую на губах дыхание с привкусом карамельного пива.
— Знак чего? — шепчу.
— Что тебе сегодня повезет.
Его ресницы опускаются, взгляд на мгновение падает на мои губы. Этого достаточно, чтобы рот пересох.
Он снова смотрит мне в глаза.
— Готова?
— К чему? — Голос звучит тонко, предательски.
— К шоу.
Точно. Он мой «учитель» сегодня.
Олли отходит к другому концу бара. Заказывает новый напиток, обменивается парой фраз с парнем, сидящим один. Он спокоен, обаятелен и соблазняет так, будто дышит.
Неудивительно, что его постель никогда не пустует.