— Ты надела ее.
Я машинально приглаживаю ткань, будто убираю несуществующие ворсинки.
— Нормально смотрится?
— Не делай так.
— Что именно?
— Не сомневайся в себе, — отвечает он. — Можешь надеть огромный свитер и лыжные штаны — все равно будешь выглядеть так, что хочется тебя трахнуть.
Щеки вспыхивают от прямоты его комплимента. Он набрасывает руку мне на плечи, и мы вместе входим в аудиторию. Его близость мгновенно будит воспоминания о вчерашнем, и сердце предательски замирает — в ожидании того, чего больше не будет.
Потому что Олли — просто друг.
А мне пора соблазнять профессора.

Аудитория для семинара меньше, чем лекционный зал — парты и стулья выстроены рядами, и атмосфера здесь куда более интимная. Значит, шансов привлечь внимание профессора больше.
Я замечаю два свободных места в середине, но Олли направляется прямо к первым рядам.
Странно. Обычно он предпочитает не слишком заметные места. Я следую за ним и сажусь слева, раскладываю ноутбук и жду появления профессора Гибсона.
Пальцы Олли скользят по коже под воротом моей блузки, заставляя меня вздрогнуть.
— Что ты делаешь?
Я замираю, когда он расстегивает две верхние пуговицы, обнажая кружевную кромку лифчика.
— Помогаю тебе с миссией, — шепчет он.
Его рот почти касается моей шеи, дыхание горячей волной пробегает по коже, и я снова вижу — диван, губы, ночь. Друг. Только друг…
Шаги профессора возвращают меня в реальность. Отлично. Цель — соблазнить профессора Гибсона. Поцелуй с Олли был всего лишь исследованием.
Сегодня Гибсон выглядит моложе — то ли дело в идеально уложенных волосах и брюках, то ли в линиях татуировки, выглядывающих из-под закатанных рукавов рубашки.
Тату?
Писательница во мне восторженно потирает руки. У профессора, значит, есть теневая, «плохая» сторона? И смогу ли я её разбудить?
Нога под столом нервно подрагивает или это не нервы, а предвкушение? Я так близка к новому этапу — в жизни, в творчестве. Это волнительно, это сила. Так почему ладони потеют, а желудок скручивает узлом?
— Тебе не обязательно это делать, — шепчет Олли, его колено легко задевает моё. — Я уже проглотил столько спермы, что тебе хватит вдохновения на десяток книг.
Мне бы так легко вернуться к привычному — ждать его звонка и черпать вдохновение из чужих приключений. Но пора перестать жить историями Олли и начать писать собственную.
— Я все сделаю, — шепчу я.
Открываю пустой документ и начинаю набрасывать сцену, которая рождается прямо в голове.
Завязка: профессор стоит спиной к классу, готовит лекцию. Оборачивается и видит перед собой студентку с приоткрытыми коленями. Под юбкой — ничего.
— Блять, — стонет Олли у меня за спиной и оседает в кресле.
Его реакция подкидывает мне уверенности. Может, я и правда смогу написать что-то не унылое — что-то живое, свое.
— Доброе утро, — произносит профессор Гибсон, его взгляд скользит по аудитории, не задерживаясь ни на ком.
Напрасно я надеюсь на этот один, особенный взгляд — тот, с которого в книгах всё начинается. Это ведь реальность, а не сцена из романа.
— После прочтения заданий на неделю, — говорит профессор, — как вы думаете, почему жанр романтической прозы сегодня так популярен?
Тишина. Никто не спешит признаваться, что читал взахлеб и одновременно стонал под одеялом.
— Свобода, — вырывается у меня.
Все головы поворачиваются в мою сторону. И его тоже.
Ладони мгновенно покрываются холодным потом. Л. А. Райт пишет про пульсирующие члены на страницах, а вот в жизни Лейси — застенчивая, не занималась сексом годами и ненавидит внимание. Почему я не заткнулась?!
— Продолжайте, — говорит профессор, его серые глаза смотрят прямо на меня.
Что ж, миссия выполнена.
Я сглатываю и заставляю себя говорить, как героиня собственного романа:
— Художественная литература — это безопасное пространство. Она дает читателю возможность уйти в фантазию и удовлетворить свои желания, не рискуя ничем.
Профессор опирается на край стола, вытянув ноги, слушает внимательно. Его взгляд скользит вниз, к моим расстегнутым пуговицам. Быстро поднимается обратно.
Я выпрямляюсь.
— В книге читатель уже не сидит в офисе, не тонет в рутине. Он соблазнителен, желанен, берет то, чего хочет и получает оргазм от собственных пальцев, пока читает.