— Вы по адресу, — говорю я и выхожу из-за спины Олли.
Лицо профессора бледнеет, он переводит взгляд с Олли на меня.
— Что здесь происходит?
Я улыбаюсь, стараясь развеять его тревогу.
— Все в порядке. Пожалуйста, заходите. Я все объясню.
Голубая рубашка обтягивает мышцы на его руках, а черные брюки сидят низко на бедрах, притягивая мой взгляд к его сильным бедрам. Щеки заливает жар — я вспоминаю, как чувствовала его вес у себя на языке.
Профессор Гибсон ловит мой взгляд и лишь на секунду колеблется, прежде чем переступить порог квартиры Олли.
Он ставит бутылку вина на стеклянный кофейный столик с глухим стуком и засовывает обе руки в карманы.
— Объяснение было бы кстати, — произносит он.
Пальцы Олли касаются моей спины — теплые, уверенные, ободряющие. Он как будто напоминает мне: я могу получить все, чего хочу. Надо лишь попросить.
— Я писательница, — начинаю я. — И моя следующая книга… о развратном профессоре.
— Простите? — переспросил профессор Гибсон, нахмурив брови.
Я подхожу к книжной полке Олли, где гордо выставлены печатные издания моих книг, и протягиваю одну из них профессору:
— Я — Л. А. Райт.
Он берет книгу, и его брови, еще секунду назад нахмуренные, медленно поднимаются, когда на смену недоумению приходит удивление.
— Вы пишете эротические романы?
— Да.
Он переворачивает книгу в руках, рассматривая обложку, затем наугад листает страницы.
— Любопытно. Вы совсем не такая, какой я вас представлял.
— Простите? — его комментарий застает меня врасплох. С учетом всех его поэтичных речей о взаимном уважении на занятиях, профессор Гибсон оказался таким же недалеким, как и все остальные.
— Я не сужу, — отвечает он, и в его искреннем взгляде тает моя досада. — Просто не ожидал, что автор такого содержания окажется такой молодой и…
— Завораживающей, — заканчивает Олли, подступая вплотную, так что от его жара по моему позвоночнику пробегает дрожь. Кончики его пальцев медленно скользят по моему предплечью и ниже — до бедра, где край юбки касается кожи.
Он начинает проводить ногтями по моей коже — туда-сюда, легкими, цепкими движениями. Мои ноги подкашиваются, я прижимаюсь к нему спиной, пытаясь удержаться, пока он сминает подол юбки в кулаке и медленно тянет его вверх.
Глаза профессора Гибсона прикованы к пальцам Олли, а я, затаив дыхание, ловлю каждую реакцию своего Развратного Профессора. Его губы приоткрыты, грудь тяжело вздымается с каждым сбивчивым вдохом.
Рука Олли замирает в миллиметрах от того, чтобы обнажить мою голую плоть.
— Вы понимаете, зачем вы здесь, профессор? — его голос низок и проникает под кожу, как ток.
Я не знаю, какой у Олли план, но все мое тело настроено на его прикосновения — доверчивое, готовое.
Профессор Гибсон глотает, горло дергается. Его взгляд медленно поднимается — от моих пылающих щек и груди до лица Олли.
— У меня было предположение, но теперь... я не совсем уверен, — говорит он, голос хрипит от напряжения.
Пальцы Олли скользят взад-вперед по моей тазовой кости, и каждый легкий нажим подводит их все ближе к влажной, пульсирующей точке между моими бедрами.
— Лейси — автор романов, — говорит он спокойно. — Но в отличие от вас, профессор, она не так уж сексуально освобождена, как утверждает в своих книгах.
Профессор проводит языком по нижней губе — нервно, машинально — оставляя на ней блестящую дорожку.
— Боюсь, не совсем понимаю, к чему вы клоните.
Пальцы Олли скользят опасно близко к тому месту, где я нуждаюсь в нем, и тут же отступают. Я с досадой сдавленно стону и выгибаю бёдра, ища его прикосновения.
Его глухой смешок щекочет мне ухо, спускается по шее и расправляется в груди. Ткань рубашки натягивается на груди, задевая соски — острые, как иглы, — дразня и царапая чувствительную кожу.
— Скажи ему, чего ты хочешь, прелестная Лейси.
Я хочу, чтобы Олли перестал дразнить меня, но он имеет в виду совсем другое.
— Я всегда опиралась на чужие переживания, чтобы вдохновляться для своих историй. А теперь... хочу свои собственные.
Вздох профессора Гибсона звучит скорее как стон:
— И чего ты хочешь от меня?
— Моя следующая книга — про Развратного Профессора, — я тянусь к подолу юбки, вырываю его из рук Олли и задираю до самых бедер. — Покажешь мне, насколько развратным может быть профессор?