Я сглатываю.
— Тогда я, пожалуй, не буду мешать.
— Сладких снов.
Я сбрасываю звонок. Перед глазами тут же начинают мелькать новые, еще более откровенные сцены, только теперь герои в них не вымышленные. Мы.
Никаких сладких снов сегодня не будет.
Я хватаю подушку и кричу в нее, пока не кончается воздух.
Вот тебе и профессионализм.
Швыряю подушку через комнату. Я не могу отказать Олли. А если хочу платить за учебу, не могу игнорировать сцены, что требуют быть записанными.
Но как смотреть, как мой лучший друг трахает других, и не умолять о возможности побыть на их месте?
Я не могу переступить эту черту, как бы сильно ни хотело тело. Потому что, даже если одна ночь с Олли стоила бы тысячи с кем угодно другим, мы хотим разного. И я слишком люблю его, чтобы потерять.
Может, он прав. Может, писать о сексе уже недостаточно. Возможно, это не просто влюбленность, а зависимость, потому что все мои сексуальные переживания за последние два года были Олли .
Мысль превращается в решение.
Пора найти тот самый беспорядочный, безумный секс, от которого сводит пальцы на ногах и плачет от восторга между ног.
Глава 3

Олли
Лейси солгала мне.
Как бы она ни пыталась скрыть, я отчетливо слышал тихое жужжание вибратора на ее стороне линии прошлой ночью.
Моя милая Лейси — нежное, невинное имя для такой чертовски развратной фантазии. Как она умудряется писать сцены, от которых у читателей плавится мозг, и при этом прятаться за румянцем, будто сама девственница?
Соблазнительное противоречие, от которого я не могу насытиться.
Это сладкое гудение звенело у меня в ушах все утро. Мысль о том, что ее киска текла из-за меня… Черт.
Позвонить ей по видео было рискованно. Одно дело — рассказывать ей о своих похождениях, и совсем другое — показывать. Но когда она заговорила о смене жанра, я сорвался.
Сколько парней могут похвастаться подругой, которой можно доверить любую фантазию и подробности своих траханий, не звуча при этом как извращенец?
Ни один. Потому что есть только одна Лейси Райт. И она вся моя.
Такая же грязная, как я похотливый, но ей нужен толчок, чтобы сбросить с себя этот образ паиньки и позволить пожару, что прячется под румянцем, вырваться наружу.
Ей нужно переспать с кем-то.
Утренние толпы студентов текут по кампусу, спеша на занятия, пока я жду у нашего привычного места, не находя себе покоя. Мне нужно увидеть ее.
Вот она — в толпе, с шоколадными, густыми волосами, в которые хочется запустить пальцы.
Каждый раз напоминаю себе не хватать и не тянуть.
Мой взгляд скользит ниже, ловя каждое движение. Мягкие линии шеи переходят в ложбинку ключицы, потом — ниже, к тому, как грудь пружинит под белой майкой, притягивая взгляды каждого ублюдка, мимо которого она проходит.
А она даже не замечает.
Жар наполняет яйца, молния на джинсах давит. Я прикусываю губу и осторожно поправляюсь. Не в первый раз начинаю пару с эрекцией. За годы дружбы с ходячей фантазией я стал мастером маскировки.
Лейси ловит мой взгляд, и легкий румянец растекается по шее, касаясь мягкой кожи под вырезом.
Думает ли она сейчас о прошлой ночи? Видела ли меня во сне? Я вдыхаю поглубже, будто могу уловить запах её возбуждения, хотя она слишком далеко.
Она останавливается передо мной — живая, теплая, цвета клубничного мороженого. Я бы попросил попробовать, если бы не любил её так сильно.
Она улыбается неуверенно.
— Привет.
— Здравствуй, милая Лейси, — я привычно обнимаю ее за плечи, потому что так всегда, и потому что не могу стоять рядом, не касаясь. Провожу носом по ее виску и вдыхаю запах — не клубника, а цветы. Лучше кофе. Лучше вишневой колы.
Она поднимает на меня глаза с той самой застенчивой улыбкой, от которой я чувствую себя подростком.
Я отвечаю своей — лениво-соблазнительной.
— Ну что, понравилось вчерашнее шоу?
Ее грудь вздымается, она втягивает воздух и замирает. С этого ракурса я вижу, как соски проступают под тканью.
Она кивает, вся заливаясь румянцем.
Я прячу улыбку в ее волосах.
— Нам пора… — она показывает на вход в лекционный зал.
Следуя за ней, мы садимся в середине аудитории.
Пакетик с почти опустевшими мармеладками шуршит, когда я достаю его из кармана.