— А мой мир вовсе не похож на твой, — с некой тоскливостью вымолвил мех, осторожно устраиваясь поблизости. — Мой дом — это планета, полностью состоящая из металлических руд. Несмотря на это, там есть вода, так же, как полезные ископаемые и иные живые существа, а поверхность покрыта сетью городов и магистралей. Моя жизнь была мирной. Наверное, любой бы хотел этого — любящие альфы, спокойное существование, занятие любимым делом. Но пока что я не могу вернуться к этому, да и не знаю, смогу ли когда-нибудь.
— Ладно, — ящер с некой небрежностью и проявившейся грубостью отмахнулся, поднимаясь на ноги. — Достаточно пустой болтовни. Хватит изливать мне душу.
Он встал и, умолкнув, направился в сторону наваленных холмиков, на фоне которых вспыхивали последние лучи алеющей звезды.
— Куда ты? — с непониманием спросил мех, провожая взглядом рэквийца.
— У меня есть дело, — холодно и отчуждённо отозвался Роргх.
Он подошёл к сооружённым могилам и встал на колени, покорно склонив голову, потушив жаркий пыл мерцающих жёлтых глаз. Со стороны до аудиодатчиков Даркфозла донесло протяжное бурчание плохо воспринимаемых слов, а в оптике отобразилась картина, представляющая из себя тёмный силуэт инопланетного ящера, застывшего в молитвенной позе на фоне догорающего заката. По всей видимости, скорбеть о погибших и приносить за них молитвы было одной из основ их традиций. Мех наблюдал за этим со стороны, не совсем осознавая, какие именно чувства он испытывает от того, что лицезрит в данное время.
Он будто погрузился в свои мысли, но из этого смутного состояния его вывел сдавленный стон со стороны приносящего молитвенный обряд. Тот протяжно закряхтел и повалился вперёд, уткнувшись головой в почву, судорожно обхватывая живот. Бот испуганно встрепенулся. Его буквально подкинуло, и он быстро поднялся на ноги. Первые секунды он не мог решиться на то, чтобы предпринять какие-либо действия. Мех буквально почувствовал, как все его системы замкнула пробежавшая искра. Но, преодолев эту вспышку слабости, Даркфолз подоспел к судорожно скрутившемуся Гхаарсу. Он опустился рядом с ним на колени, и, приподняв его, облокотил его спиной на свой манипулятор. Окуляры мимолётно бросили обеспокоенный взор под ноги. На песке и твёрдой поверхности почвы отчётливо выделялись несколько растекающихся капель. Мех перевёл округлившейся взор окуляров на лежащего. Сочась из ноздревых щелей и проступая у кромки рта, по тёмной коже ящера стекало несколько кровавых дорожек цвета индиго.
— Ты!.. У тебя!.. — обрывисто заговорил кибертронец с выраженным паническим настроем.
— Это не столь важно, — тяжело прокашлявшись, с безразличием ответил Гхаарс, предприняв хлипкую попытку оттолкнуть меха. — Отойди! Оставь меня!
Он вновь издал протяжный стон, переросший в сдавленный крик. Его тело судорожно содрогнулось. Внутри, где-то в районе груди, слышались хрип и шипение, словно взамен лёгких там находилась булькающая кастрюля. Мышцы самопроизвольно сокращались, из-за чего тело поддавалось сильной неконтролируемой дрожи. Попытавшись как-то унять эту тряску, бот прижал ладонь к телу рэквийца, ощутив, как в районе живота рептилии произошло еле заметное шевеление, и плоть ощутимо выдалась вперёд и вновь разгладилась. Фейсплейт меха изумлённо вытянулся.
— Оставь… — давясь внутренним потоком, прохрипел Роргх. — Я недостоин.
Глава IV. Наследие
— Что с тобой? — голос меха дрожал от объявшего его смятения. — Ты повреждён?
— Нет… — сдавленно протянул ящер, сжавшись всем телом от подступающего внутреннего давления. — Это вирус… Он разъедает меня изнутри.
— Я перенесу тебя внутрь, — торопливо произнёс Даркфолз, стараясь подавить кричащие панические нотки в его тоне и оптике. — На корабле ведь должны быть хоть какие-нибудь медикаменты.
— Я же говорил тебе, — заговорил Гхаарс с каким-то безразличием в голосе. — Раны — это слабость, — ящер говорил это с такой интонацией, словно хотел заставить бота прекратить всё. — И болезнь — тоже слабость. Оставь меня и не мешайся.
— Мы только встретились, — выдавая некое подобие раздражения, пробурчал мех. — Но ты уже начинаешь мне надоедать со своей глупой честью!