С этими словами, не теряя времени, кибертронец предельно осторожно поднял рептилоида с остывающей земли. Несмотря на свой внушительный вид, сейчас тот казался ещё меньше. Хоть его слова были очень громкими, Роргх, точно развивающийся спарк, в этот момент нуждался в защите и уходе, что бы там ни диктовали его принципы.
— Между прочим, у меня тоже есть честь, — словно затаив обиду, бросил упрекающую фразу Даркфолз. — И она не позволит мне оставить всё вот так.
— Не могу понять, — сдавленно проговорил рэквиец, в чьих словах чувствовалось немало недоумения. — Почему ты не хочешь принять моё решение? Ты совсем меня не знаешь. Мы друг другу никем не приходимся. Так почему же тебя это волнует?
— Можешь считать, что это мой путь, — на лицевой пластине меха мелькнула усмешка. — Путь автобота.
Войдя внутрь шаттла, кибертронцу пришлось пригнуть голову — заниженный потолок не давал ему возможности ходить в полный рост. Несмотря на то, что корабль потерпел крушение, его внутренний вид был не столь плачевен, как внешний. Обойдя несколько не очень длинных коридоров, Даркфолз всё же нашёл кварту для отдыха. Аккуратно положив ящера на одно из спальных мест, бот застыл в неведении. Что делать дальше, он не знал. Единственным рациональным дальнейшим действием был присмотр. Да, он просто должен быть рядом.
— Скажи мне, — достаточно тихо и спокойно произнёс Роргх, прерывая неуютное затишье. — Что значит «быть автоботом»?
— Это значит сражаться против зла, защищать невинных, быть честным и не бросать друга в беде, — ни капли не сомневаясь в своих словах, ответил мех, расположившись рядом. — Так гласит первый параграф автоботского Кодекса, и я беспрекословно следую ему.
— Значит, благодеяния — цель твоей жизни? — слова рэквийца звучали слишком пассивно и бесстрастно, чтобы определить его истинные чувства.
— Да, это так, — подтвердил кибертронец, и его уверенный говор приобрёл более холодный окрас. — Но, похоже, в твой кодекс подобное не входит, раз ты считаешь слабостью такие банальные вещи… Тогда почему ты помог мне в той яме, ведь мог же убить?
— Просто, — слова ящера звучали так, словно ему что-то мешало говорить об этом, — в ту минуту я подумал… что ты сможешь мне кое-что дать.
— Что такого я смогу тебе дать? — задал вопрос Даркфолз с проскальзывающим непониманием.
— Обещание… — с ощутимо тяжёлым выдохом произнёс Гхаарс, и его руки скользнули к еле заметно вздутому со стороны животу. — Видишь ли, сейчас я… нахожусь в положении.
— Да, вид у тебя неважный, — согласился бот.
— Ты меня не понял, — произнёс рептилоид, показывая отрицание лёгким качком головы. — Я вынашиваю детёныша.
— Ты заискрён? — оптика кибертронца заметно расширилась, показывая его искреннее удивление.
В понимании мехлинга все биотики размножались путём соития самца и самки, но, похоже, эта раса была способна к самооплодотворению, чему способствовало наличие у одной особи и женских, и мужских репродуктивных органов, что не требовало участия в процессе второго партнёра.
— Я чувствую, что время скоро придёт, — продолжал ящер. — Но в таком состоянии одному мне не справиться. Поэтому скажи, дашь ли ты мне слово, что, если что-то пойдёт не так, ты выполнишь мою просьбу?
— Что за просьба? — спросил Даркфолз, чья Искра трепетно забилась в предчувствии чего-то страшного.
— Что ты вспорешь мне живот, — твёрдо произнёс Роргх, в жёлтых глазах которого загорелось устрашающее пламя непоколебимости и решительности.
— Нет, — голос бота дрогнул, окрашиваясь отрешённостью, и он подался назад. — Я не смогу тебя убить.
— А я не смогу позволить умереть своему ребёнку, — аргумент ящера был столь же неоспоримым, как и его пронизывающий взгляд, в котором чётко читалась фраза: «Если не сделаешь это, не будет тебе прощенья». — Я и так опасаюсь, что вирус мог поразить и его. Поэтому режь не задумываясь, иначе на твоей автоботской совести будут целых две невинные смерти.
— Я понял тебя, — дал тихий ответ мех, уйдя в раздумье лишь на полклика. — Можешь не беспокоиться об этом. Если будет нужно, я сделаю то, что следует. Но будем надеяться, что помощь успеет добраться сюда раньше, чем это случится.
— Я буду молиться, чтобы всё так и было, — произносит Гхаарс, успокаиваясь таким ответом. — Он — моё наследие.