В зал ожидания вошла мама. И с бурными рыданиями, зажимая себе рот, бросилась к ногам Рауфа.
Баба́ поднял её на ноги, обнял и начал успокаивать, как нас. Почти в тот же момент к нам вошла Фрау Леннарт, а вслед за ней несколько полицейских. В бронежилетах...
Всё остальное происходило со мной, как в каком-то кошмарном сне, из которого я не могла проснуться!
Рауф обманул меня... Как и всех остальных. Он почему-то рассказал о том, что это он в состоянии глубокого стресса встряхнул как следует Кевина несколько минут подряд. Мама безудержно рыдала и крепко обнимала малышню, тесно прижавшуюся к ней в ответ на приближение Фрау Леннарт.
Щелчок наручников на запястьях Рауфа будто перемкнул во мне все предохранители.
— ЭТО БЫЛ НЕ ОН! — изо всех сил прокричала я не своим голосом, подбежала к Рауфу и вцепилась в его пижамные штаны. — Э-Т--О... БЫ-ЛА, — взревела, обернулась и указала пальцем на женщину, которая нас родила — ОНА!!! Это сделала она... Вот т-а-а-а-к...
На секунду все присутствовавшие замерли.
— Не слушайте её, — возразил Рауф — Девочка не в себе, я сильно припугнул их троих, когда ехал сюда... В аффекте чуть не убил их!
— Н-Н-Н-Е-Е-Е-Т!!! П-А-П-А-А-А!!! — в один голос закричали подбежавшие Эстер и Джастин, когда наконец осознали, что его уводят.
Они так же, как и я, повисли на нём.
Жаль, что тогда невозможно было остановить время... Повернуть его вспять!
Эпилог
25 лет спустя, настоящее время...
Выдержанный временем фортепьяно цвета виски с полустёртым брендом «C.Bechstein» концертной серии аккуратно затихает после моей последней минорной субдоминанты, а не повторного робкого стука в 'гримерную' размером в мой первый городской лофт...
Ассистентка концертмейстера всё ещё терпеливо ждёт за дверью.
Флориан, мой пиар-менеджер из Гаити, неповторимо хохочущий и заряжающий даже летаргиков своей позитивной энергией, подпрыгивает первым с места. Он уже давно 'тайно' снял мой закулисный подогрев для нового поста в соцсетях. Его незыблемое желание сделать из меня звезду Кутуба, Понтограма и Свистера в многомиллионный раз вызывает у меня невольный смешок.
Да, ради ментального здоровья я до сих пор отказываюсь устанавливать соответствующие приложения на моём 'доисторическом' телефоне трёх месяцев от роду, а потому понятия не имею, кто и что про меня пишет... И это прекрасно, поскольку не мешает мне с утра до вечера трудиться, создавать и в свободное от работы время просто наслаждаться музыкой, которую я всем своим существом полюбила с шести лет, благодаря особенному человеку...
— Простите! Но там... В общем... Вам пора, — заметно нервничает, краснеет и переминается с ноги на ногу совсем девчонка у порога.
Фло задорно подмигивает ей из под кепки, чем ещё больше смущает бедняжку.
Я одобрительно киваю ей, подбираю подол своего длинного вечернего платья и иду на выход.
Моё платье сегодня ярко-красного цвета. Не случайно...
— Всё готово, — кто-то шепчет мне сбоку и отсчитывает пальцами секунды — Фрау Джибран!
Сегодня мой первый концерт с собственными композициями, и мне очень сильно хочется, чтобы мир запомнил их именно под этим именем.
Большой занавес уже раскрыт, оркестр сидит наготове, старина Пьер стоит у пульта и горделиво выпрямляется, завидев меня. Он чистосердечно улыбается мне, как только я подхожу к нему. Мы знаем друг друга не первый год...
Пьер оборачивается к публике и представляет меня.
Аплодисменты волнообразно поднимаются в мою честь, разливая своими громкими звуками согревающее тепло в моей левой груди. Я от души кланяюсь полному залу. По дороге обратно подхожу и лично приветствую двух невероятно талантливых музыкантов. Их сольные выступления в моей программе...
Ослепительный свет огромного зала Венской Государственной Оперы приглушается, когда я сажусь за роскошный блестяще-чёрный фортепьяно премиум-класса из Нью-Йорка.