– Приплыли гуси к берегу, – прошептал сержант и снова перекрестился.
Сдерживая тошноту в горле, Степан обошёл тело, опустил вниз с все еще прекрасных белоснежных бедер задравшуюся на юбку покойной, но поскользнулся на банановой кожуре и свалился под стол, судорожно ухватившись за ноги Юлии. В это время по лестнице кто-то скоро поднимался. Коржикову показалось, что людей было двое. Он вскочил и бросился к двери. Закрыл ее на засов и с взведенным пистолетом стал ждать, прислонясь спиной к стене. В дверь требовательно постучали и жёсткий металлический голос приказал:
– Откройте, полиция!
После чего Степан услышал приглушенно испуганный голос старухи:
– Он там.
Хлипкую дверь стали сотрясать удары кулаками и Степан, окидывая затравленными глазами безжизненное пространство квартиры, понял, что попал. Он заметался то в гостиную, то обратно в прихожую, из прихожей кинулся на кухню. Когда же петли входной двери не выдержали и в квартиру ворвались два офицера, Коржиков обежал тело Юлии и попятился к окну. Первым в гостиной появился молодой лейтенант и направил на Степана пистолет. За ним еле втиснулся в двери майор Гарбузян – довольно грузный усатый армянин с огромным носом и двумя подбородками. Несмотря на мучавшую его одышку, он громко приказал:
– Ни с места!
От грозного окрика бабка отшатнулась и спряталась за дверью. Держа на прицеле Коржикова, лейтенант схватил парня за руку и обернулся. Выглянувшая из-за двери бабка кивнула. Тяжело ступая по ковру и осматривая картину преступления, майор представился:
– Майор Гарбузян, Коминтерновский РОВД. Предъявите документы.
– У меня их нету, – замялся Степан и видя недовольство на лицах офицеров, сильно расстроился. Однако в голову не приходило ничего умного, зато перед глазами ясно проявился шеф, который недвусмысленно указал ему на дверь, мол, убирайся-ка ты из академии ко всем чертям. Потому единственно правильным решением Коржиков избрал радикальное, чтоб уж если пропадать, то не без боя. Он резко отдернул руку лейтенанта и толкнул того на труп Юлии. Затем схватил тяжелый дубовый стул и кинул его в майора. Гарбузян стоном и матами свалился за пианино, а бабка, которая оказалась без защиты, страху тоже осела на пол. Долго не раздумывая, Степан подбежал к окну, распахнул его настежь и выпрыгнул в садик. Но отскочить не успел, ощутив в ногах неимоверную тяжесть, будто его заковали в кандалы. Опустив голову, Коржиков понял, что попал в компостную яму – любая попытка выбраться оказывалась тщетной, любое движение лишь еще глубже засасывало парня в смрадную жижу. Сержант глухо застонал.
На дворе уже было очень темно, и Муравецкий отправился закрывать на ночь калитку, которую, как полагал, озабоченный Бергер оставил открытой. Возле калитки в своей коляске сидела Лиза и виноватыми глазками смотрела на дядю Грима. Искренне удивленный полковник развел руками и воскликнул:
– Мать моя женщина! Лиза! Ты как здесь в такое время?
Племянница вкатилась во двор, чтобы дать Муравецкому запереть калитку и когда он подвез ее к освещенной фонарем беседке, Лиза пожаловалась, что мама в ночную смену, а дома так страшно и как будто кто-то стучит в окошко.
– Можно я у тебя переночую? – жалобно попросила девочка. – Мне так одиноко.
– Знаешь, чтобы не чувствовать себя одинокой, – сказал смягчившийся дядя, усаживаясь на скамейке рядом с Лизой, – надо придумать секрет и поделиться им с другом. И тогда вас будет уже двое.
– Дядя Грим, – спросила Лиза. – А у тебя есть секрет?
Не имевший никогда детей Муравецкий всегда чувствовал себя обезоруженным против совершенно искренних, – без ножа за спиной, – просьб своей юной племянницы, которую всегда считал родной. Ему казалось, что в девочке заложена очень человечная душа, в глазах светится мудрость, пусть детская, но зато житейская и поэтому он ничуть не сомневался, что Лизе можно довериться.
– Есть, – тихо ответил Муравецкий и грустно улыбнулся. – Хочешь узнать?
Лиза энергично закивала головой. Поднявшись со скамейки, полковник зашел в дом и вскоре вернулся с пледом и двумя фонариками. Затем развернул коляску племянницы и повез ее к выходу со двора.
На лесной полянке путешественники выхватили лучами фонариков маленький холмик, на котором был установлен небольшой макет пикирующего самолета АН-10 со сломанным крылом, на котором были выгравированы контуры девушки, а ниже виднелась надпись: Зоя Ланская (1977-1999). На вопросительный взгляд Лизы Муравецкий рассказал, что много лет назад на этом самом месте упал самолет. В нём летела его невеста, а Лизина родная тётя. Но пожар был такой силы, что от многих тел остались одни угольки – материал не для определения ДНК. И тела Зои так и не нашли до сих пор.