По дороге они встретили Валентину – женщину плотного телосложения, но крайне озабоченного вида. Она тотчас бросилась к дочери и прижала ее к себе.
– Ну как ты, доча? – спросила мать, приглаживая Лизе волосы. Заметив Муравецкого, она суетливо порылась в сумочке и протянула медицинскую карточку. Пока полковник читал, женщина вздыхала.
– Ох, не знаю. А если операция не поможет? Врачи говорят, при таком разрыве позвонков частичный паралич – это еще легко отделалась.
Муравецкий надул щеки, задумался и выдохнул.
– Всё равно надо, Валя. Пусть шансы мизерные – судьба их раздает далеко не всем.
– Надо, – согласно кивнула Валентина и отвела лицо в сторону озера. – Но за дом тоже надо платить. И за сиделку надо. И за массаж. Как я устала от всех этих «надо».
Лиза крепко обняла мать за ноги и сильнее прижалась к ней.
– За дом? – удивился Муравецкий. – Разве ты не закрыла ипотеку?
– Чем, Гриша? Долгов выше крыши. Все ночи на дежурстве, ребенка не вижу и вообще...
При этом Валентина отмахнулась рукой, снова вздохнула и погладила дочь по голове.
Бросив короткий взгляд на часы, Муравецкий с легкой задумчивостью протянул:
– Ладно, деньги найдутся. В пятницу вон обещали отпускные за все двадцать лет, что не отгулял, заплатить. Так что…
Подмигивая Лизе, подтянутый полковник зычно рявкнул:
– Приказываю: Бодрей, чемпионка! А то рожки отпадут.
Девочка мигом ощупала голову и недоуменно спросила:
– Какие такие рожки?
– А такие, – смеясь, ответил Муравецкий и прищурился. – Есть бугорки на лобных долях, но не у каждого, а лишь у самых счастливых. Ангелы их любят и выполняют все желания. Но, чур, без черных мыслей, не то сбудутся. Ангелам ведь не объяснишь, что ты была не в духе. Они ребята трудолюбивые, возьмут и исполнят желание, о котором ты вскоре пожалеешь.
Лиза вдруг посерьезнела и понимающе кивнула. Времени на разговоры уже не оставалось, и Муравецкому не без сожаления пришлось откланяться. На прощанье он подарил девочке маленькое зеркальце и серьезным убедительным тоном произнес:
– Следи за мыслями и не позволяй недобрым знакам разгуливать по лицу. Что же, а мне пора ехать лодырей гонять. И так уж опаздываю, так что придется воспользоваться велосипедом. Полковник вывел из здания лодочной станции спортивный велосипед и быстро оседлал его. Две пары глаз с какой-то слепой надеждой смотрели вслед удалявшемуся мужчине. Валентина смахивала платочком слезы с глаз, а Лиза крепко прижимала к груди зеркальце.
По широкому городскому проспекту, лавируя между машин, на бешеной скорости несся красный мотоцикл «Ямаха», который в черном камуфляже с металлическими кончосами и в шлеме с крылышками вела озорная байкерша. Сзади ее преследовали три полицейских машины с орущими сиренами. До арки, куда намеревалась нырнуть нарушительница, оставался пешеходный переход и несколько метров, как вдруг светофор клацнул и дал зеленую дорогу. Толпа пешеходов плотной стеной ринулась по зебре, не обращая внимания на летящий на всех парах мотоцикл. Не затормозить байкерша не могла, но и сбавить скорость означало попасть в лапы дорожной полиции, которая вот уже с месяц никак не могла угнаться за наглой мотоциклисткой, которая не просто взлетала над машинами, а еще и недвусмысленными жестами глубоко оскорбляла гайцов.
Неожиданно впереди из-за дальнего поворота на трассу вырулила целая когорта байкеров и их бородатый вожак, сразу оценив проблему, сделал внушительный жест рукой своей многочисленной команде. Недолго думая, байкеры ринулись навстречу стене пешеходов. Напуганные ревом и мощью движущейся на них лавины, люди стали в ужасе шарахаться в разные стороны, и тем самым освободили пространство для отчаявшейся девицы, которая с благодарным криком «Хой!» в адрес соплеменников промчалась мимо.
«Ямаха» вырулила во двор юридической академии и лихо понеслась по направлению к Доске Ветеранов МВД, перед которой зеленела от застоявшейся мутной воды большая лужа.
Спиной к несущемуся мотоциклу стоял рыжеволосый детина, одетый в вязаный оранжевый свитер,