Мать метнула в полковника взгляд раненой волчицы.
– Прошу вас… – прошептала она судорожными губами, готовая разрыдаться. – Леня….он не виноват. Не виноват сыночек мой.
Еще миг и королева, сползающая по дивану вниз, оказалась бы на коленях перед мужчиной. Чтобы не допустить унижения, Муравецкий схватил ЭлЭс за плечи, поставил ее на ноги и жестко спросил:
– Тогда кого вы покрываете? Кто подарил вам эти серьги? Кто убийца Новиковой, если не Бергер?
– Какой вы безжалостный, – бесцветным голосом произнесла Людмила Сергеевна. – Будьте милосердны.
– Честь имею, – откланялся Муравецкий и отпустив женщину, направился к двери. В проеме обернулся и с сочувствием в голосе сказал:
– Решите кто вам дороже: сын или кто другой. И поторопитесь. У вас очень мало времени.
– Мало времени? – словно в тумане переспросила Людмила Сергеевна.
– Да, – кивнул полковник. – Я вынужден был раскрыть полиции имя своего клиента и если после всех экспертиз они удостоверятся в причастности Леонида, вы потеряете сына.
Детектив оставил свою визитку и вышел в коридор. В прихожей поправил шляпу и вдруг увидел за зеркалом краешек спрятанной фотографии, которую тотчас вынул. На ней в обнимку с Людмилой Сергеевной стоял мужчина-блондин с женственным лицом. С первого взгляда Муравецкому действительно показалось, будто стоят две женщины, но когда пригляделся внимательнее, поразился чудесам физиологии. Спрятав фото в карман, детектив удалился.
Наполненный впечатлениями от разговора с эмоциональной женщиной, Муравецкий не сразу сел в машину. Он решил прогуляться по живописной парковой зоне и дать волю мыслям, тем более было над чем поразмыслить. «Значит, – думал он, – щелкун - это Бергер. Ах, Леонид Ленидович, актер вы этакий, не ожидал я от вас такого двуличия. Ваша мамаша упорно защищает вас, но на то она и мать. Все же боюсь, ей не справится с тяжестью улик. А что если Бергер здесь ни при чем, ведь я ни разу не видел, чтобы он щелкал пальцами? Слишком многие обращали внимания на этот жест щелкуна, который явно был для того привычным. Странно все. Предположим, мать покрывает сына, что вполне естественно. Но зачем же ей покрывать кого-то другого, зная, что тот подставил Леонида ложными уликами? Но кто же тогда этот другой?» Опомнившись лишь после того, как чуть не попал под машину на красный свет, Муравецкий перебежал проспект и вернулся к «Ниссан». За рулем он откинулся на спинку сиденья, вытащил из кармана выкраденную фотографию и пристально вгляделся в лицо мужчины. Ничем примечательным оно не выделялось, и детектив пожалел, что сейчас он не дома и не может воспользоваться «Альтер-Фатумом», а времени терять на дальний путь не хотелось – надо было действовать быстро. Не сбрасывая со счета версию с Бергером, Муравецкий позвонил экспертам и переслал им фото ЭлЭс: слишком уж тесными казались полковнику отношения сладкой парочки. А если рядом с женщиной любовник, тогда не было ничего удивительного, что женщина скрывала его, одновременно выгораживая и сына. «Да уж, – вздохнул Муравецкий и завел двигатель. – Женщине сейчас не позавидуешь. Кто же из них щелкун?»
Продолжая изобретать всевозможные версии относительно личности щелкуна, полковник заметил в глубине пышных зарослей орешника знакомый ему форд, который призывно мигнул фарами. Случай встретиться с таинственным книжником Муравецкий упускать не хотел, поэтому заглушил двигатель и вышел из машины. В неизменном своем берете и со связкой древних в руке старичок открыл дверь форда и пригласил детектива в салон.
– Не буду вас долго задерживать, – произнес книжник, – потому сразу к делу. Как вы относитесь к тому, если я вам предложу сделку?
– Если вы снова о продаже архива… – категоричным тоном начал Муравецкий, но собеседник отрицательно покачал головой.
– Тогда какая-нибудь очередная сделка с дьяволом?
– О, не беспокойтесь, – с ехидцей рассмеялся книжник, и полковник заметил ряд ровных золотых зубов во рту старика. – Душу взамен не попрошу. Я не Мефистофель, да и вы не Фауст.
– И на том спасибо, – усмехнулся детектив.
Книжник говорил четко, без лишних слов и экивоков, что весьма импонировало Муравецкому – человеку дела. Покопавшись в своей связке книг, старичок извлек из одной из них сложенный вчетверо лист бумаги, и держа его двумя пальцами, со значением в голосе сказал:
– Благодаря тому, что вы начали расследование дела Волконской, мы обратились к черному списку, в который на протяжении ста лет аккуратно вписывались имена должников Патриотов. Вы знаете, сколько задолжал нам Новак?