– Все ясно. Но я бы на вашем месте обратился сначала к нам, потому что только счастливая случайность помогла обойтись без жертв.
– Этой случайностью, – парировал полковник, – были все эти люди и моя племянница, а вас на вашем месте как раз не оказалось.
– Нет, дядя Грим, – сказала возбужденная Лиза, еле вырвавшись из объятий плачущей матери. – Это все палочка с генералом.
Муравецкий взял в руки палку, и пристально вглядевшись в набалдашник, сказал:
– Нет, дорогая, это не генерал. Он больше похож на капитана.
Гарбузян со Степаном усадили щелкуна на стул, и майор сообщил тому об аресте.
– А вы докажите, – ухмыльнулся Дуров, зло посматривая на ЭлЭс, которая держала у губ платок и всхлипывала.
– Докажем, – холодно сказал Гарбузян. – Следователь будет здесь с минуты на минуту.
В образовавшейся паузе, которую никто не решался нарушить при полицейском, Муравецкий все же задал вопрос, волновавший половину собравшихся людей:
– Где Бергер?
Но Дуров молчал и ухмылялся, мол, ищите. Вдруг его взгляд упал на окно с разбитым стеклом, через которое он увидал знакомый форд и книжника, выходившего из машины с предметом в руке, похожим на ружье. Ноги щелкуна подкосились, он упал перед майором на колени и дрожащими губами залепетал:
– Расскажу. Все расскажу. Это они заставили меня. Им нужно золото, а я даже не знаю, где оно. Они угрожали мне и моей семье. Я.. я защищался. Они убьют меня. Все расскажу.
Изо рта Дурова полилась информационная каша, по-видимому, сваренная из множества версий, которые тот приготовил для разных случаев, а теперь без паузы выплескивал все подряд. При этом щелкун все время указывал на окно. Муравецкий тоже заметил книжника, который показался ему настроенным крайне недружелюбно.
– Ладно, – сказал Гарбузян. – Так лучше. Вставайте.
При этом майор официальным тоном обратился к остальным:
– Всех посторонних прошу очистить помещение и вернуться к своим рабочим обязанностям. Дуровым займусь я сам.
В присутствии стража порядка возражать было глупо и потому все вышли из палаты, хотя в душе каждого участника событий ощущалось что-то незавершенное.
Оказавшись в коридоре, накал страстей стал стихать. Валентина заявила Муравецкому, что больше никогда не позволит подвергать ее дочь подобному испытанию. Не давая полковнику ответить, она поспешила укатить коляску с Лизой, которая успела вскользь перемигнуться с дядей и показать пальцами жест победы. У Суконникова внезапно случился приступ зубной боли и тот ловкими руками успел сунуть что-то под полу пиджака и рассовать по карманам. Отяжелев от набитых тайников, он взял под руку не отошедшего еще от стресса Сан Саныча и проследовал с ним в кабинет дантиста. Лика обрабатывала зеленкой царапины Коржикова, ей доставляло особую радость, когда терпеливый парень слегка постанывал, поэтому жидкости она не жалела. С чувством выполненного долга они посматривали на задумчивого шефа в ожидании похвалы, и она бы прозвучала, если бы из палаты не вышел майор.
– Я был деликатен с несчастной женщиной, – спокойным тоном заявил Гарбузян. Все только теперь заметили, что Людмила Сергеевна исчезла.
– Да ну! – усмехнулся Муравецкий.
– Не такой уж я черствый солдафон, – виновато улыбаясь, продолжил майор, – чтобы запрещать даме попрощаться с любимым мужчиной, даже если тот кровавый убийца.
– Надеюсь, он в наручниках? – поинтересовался полковник.
– А как же, – усмехнулся майор и угостился сигариллой.
– Окно! – изо всех сил закричал Коржиков, от чего Лика свалилась со стула, плеснув изрядной порции зеленки себе на лицо. – Стекло! Стекло же разбито.
Ворвавшись в палату, Гарбузян успел только крикнуть:
– Назад!
Людмила Сергеевна сцепилась с майором в рукопашной и падая на пол, надрывно заорала через окно:
– Ромчик, беги!
Пока Гарбузян вместе с Коржиковым, пытались одновременно взобраться на подоконник, мешая друг другу, резвый щелкун уже выбежал из ворот и легко скрылся в толпе.
Муравецкий помог ЭлЭс подняться и усадив всхлипывающую женщину на кровать, мрачно сказал:
– Не понимаю вас.
– И не поймёте, – вздохнула та и отвернулась к портрету императора Николая.
– Он же убийца и далеко не бескорыстный. Ради золота Дуров готов…
– Послушайте, – прервала детектива ЭлЭс, сложив ладони на груди. – Пусть он подлец, пусть его ищет вся полиция мира, пусть он совершил преступление века – ограбил, изнасиловал, взорвал целый город. Но умоляю, не лишайте меня возможности думать, что всё это мой мужчина сделал ради меня.