– Я здесь! – тотчас ответил Степан, пробравшись к люку.
– А что здесь было прежде, сержант?
– Морг. Сюда свозили тифозных покойников. Во времена первой мировой для них в Харькове не хватало места. Купцы жертвовали даже своими домами в пользу лазаретов и вот таких моргов. Здесь, например, размещался винный магазин Жевержеевых. Они уступили его лазарету, когда сносили свою винокурню. Ну, которая через дорогу. Там сейчас развалины…
Внезапно Коржиков осекся и шлепнул себя ладонью по лбу.
– Етитская мать!– Менады! Шеф! Они все пьяные! Я знаю, куда идет Кобра. Можно я? Я сам!
Гарбузян вытаращил на парня глаза и перевел взгляд на Муравецкого.
– Действуйте, сержант, – все поняв, ответил его начальник.
Роняя по пути каталки и перепрыгивая через бидоны, Степан выскочил из подвала.
– Он сумасшедший? – поинтересовался майор.
– Не более чем мы с вами, – ответил Муравецкий и поднялся наверх к Людмиле Сергеевне. Подойдя к сгорбленной над телом сына женщине, полковник коснулся ее плеча.
– Вам лучше уйти, – тихо предложил он. – Здешние врачи сделают всё, чтобы хоть чуть-чуть успокоить вас.
ЭлЭс подняла воспаленные от слез глаза и твердо сказала:
– Пока не узнаю, кто это сделал…
– Разве вам нужны иные доказательства?
– Я не верю, – прошептала женщина. – Ромчик не мог так поступить со мной.
Единственным целым костылем Лика яростно отбивала падавшие на неё сверху камни породы и отвердевшие куски глины, чувствуя, как благодаря острым осколкам спина становилась влажной. Девушка старалась не думать о том, что это была кровь, от которой ее мутило с детства. Превозмогая пронзающую боль, Кобра продолжала ползти по болотистому каналу, одновременно поддерживая костылем свисавшую дугой под грузом щебенки обшивку туннельной крыши. Пространство было таким узким, что ни о каком чемодане где-то поблизости и речи быть не могло. Чем дальше ползла девушка, тем ниже опускалась на нее крыша и на некоторых отрезках пути Лика ощущала, что силы покидают ее. Тесное пространство между крышей и грунтом становилось все уже и высмотреть поблизости что-то, напоминавшее чемодан, было напрасным трудом.
Дышать становилось тяжелее, а впереди – кромешная тьма. С намерением чуть передохнуть, Лика подставила костыль вертикально пол крышу и замерла, слегка ослабив мышцы рук. В тот же миг за ней раздался грозный рык щелкуна:
– А ну вперед! Ищи золото! Золото ищи.
Выпущенной из пистолета пулей Дуров пробил ржавый кусок рубероида над головой своей пленницы, и в тот же момент лавина мутной кашицы окатила Кобру, которая почувствовала, что ее почти обессилевшее тело вдруг стало соскальзывать куда-то вбок. Все ускоряясь по воле мощной лавины из грязной жижи, досок, каких-то тряпок и угольной смеси, сносящей все на своем пути, Лика скатывалась все дальше и дальше, стараясь удержаться хоть за что-то, но только потеряла костыль. Неожиданно загипсованная нога уперлась во что-то твердое. Воспользовавшись временной передышкой, Кобра перевернулась набок и сквозь расщелину грунтовых пластов увидела тоненький лучик света. Отломав какой-то продолговатый кусок породы в виде клюшки на конце, она стала лихорадочно прокапывать себе путь, пока не проползла в другой туннель с еще более узким проходом и еще более покатой и осыпавшейся крышей. Но овчинка стоила выделки – впереди маячил предмет, из-за которого пролилось столько крови – как грешной, так и невинной. Это был глубоко вросший в грунт черный деревянный саквояж. Оставалось лишь чуточку подтянуть себя и проползти, что Кобра и пыталась делать изо всех сил, нервно сплевывая глиняную кашицу и рыдая во весь голос, сама не понимая, то ли от боли во всем теле, то ли от безумной радости, что скоро все кончится. Крепко обхватив обеими руками свою лопатку, она использовала ее как крюк, чтобы подтягивать тело вперед, и наконец, ее пальцы вцепились в окаменевший от времени чемодан. Лика готова была расцеловать это каменное богатство, но первую же волну эйфории нарушил громовой окрик сзади, метрах в пяти. Это был шелкун. За звуком голоса просвистела пуля.
– Твою мать! – простонала Кобра, стиснув зубы. В следующую секунду Дуров заорал откуда-то сверху:
– Не трожь, сука!
Очередная пуля чиркнула о выступ угольной породы совсем рядом с чемоданом, но Лику это не остановило. Пальцы нащупали замочек, который на удивление отрылся легко, но заглянув вовнутрь, Кобра протяжно застонала. В саквояже находился сейф, основание которого намертво примерзло к грунту. Понимая, что не справится и утирая грязным рукавом слезы, она мысленно попрощалась с жизнью, но жизнь не собиралась прощаться с ней. Метрах в двух от Лики подернулся пласт грунта, стала осыпаться глина, сотрясая крышу, которая под грузом камней стала обвисать и почти накрыла Кобру. Девушка услышала за спиной сдавленный сип щелкуна: