Привязав лошадей к опорам дома, Джен поклонился и вознёс молитву, наполненной благими пожеланиями хранителю этого леса, благодаря которому у беглецов сегодня есть ночлег.
Последние лучи солнца отражались от бамбуковых стволов, сменяясь светом загоравшихся на небе звёзд. Вслед за прохладой землю покрывала полутьма, разрезанная серебром на тысячи кусочков.
Внутри расположился стул и спальное место из рисовой соломы. В центре небольшого помещения расположилось углубление в полу и земле, а в этой ямке – маленький очаг. Традиционный способ бедняков снабдить жилище местом, которое согреет и позволит приготовить еду, заварить отвар.
Собрав хвороста, Джен сел на стул и развёл огонь, а Фэню легла на солому. Глубина ямы и земляная насыпь вокруг неё гарантировали, что никакая искра не покинет очаг, но всё же воин не жадничал, и поддерживал лишь пламя для согрева.
Ван-нар мгновенно заснула, а вот жан-ши не мог себе это позволить. Тревога была сильнее усталости или он ещё потратил не все силы… так или иначе, воин помнил, что идёт за ними. Перед глазами предстал покойный господин. Джен до сих пор не рассказал любимой как погиб её отец. Возможно, она ещё не пришла в себя после горя и всего кошмара, произошедшего с ними, но она не спрашивала ни о чём, что бы было связано с покойным ваном.
Образ чудовища холодил кровь, несмотря на тепло пламени. Хотелось закрыть глаза, но воин понимал, они всё ещё в опасности. Джен не мог поверить в совпадение – тот же демон, что убил вана, напал и на ван-нар. Возможно, это существо всё ещё преследует их, а значит, он должен быть на стороже.
Веки становились тяжелее. Нужно отдохнуть, говорил себе жан-ши. Позади тяжёлый бой, бессонная ночь и трудный день. Впереди многие дни пути. Ему не впервой спать в пол глаза, оставаясь готовым к нападению. Обычно есть время, чтобы в мгновение ока проснуться и поразить врага. Но демон слишком быстр.
Джен вышел из хижины. Отвязав одну из лошадей, он увёл её на другую сторону, привязал к опоре противоположной стены. Демон не сможет не потревожить животных, а значит, откуда бы он не пришёл, у воина будет время, чтобы проснуться и приготовить к бою.
Вернувшись в хижину, он подпер дверь нагинатой и сел на стул. Сон пришёл мгновенно, как боевой товарищ, который понимает тебя без слов. Покой сменил тревожный разум на посту. К этому опытный воин, привыкший довольствоваться коротким отдыхом во время переходов был готов. Но как давно в походах к нему наведывались сны? Джен, спроси его об этом, и не вспомнит.
Одно полотно сменялось на другое. Павший шифу, кровь, сражения и ужас. Это необычный сон, понимал воин. В те редкие ночи, когда он что-то видел, картина была размытой, словно смазанные краски. Но страх сделал образ чётким. Каждая линия была видна и проработана вручную. Всё складывалось в то, от чего жан-ши пытался убежать.
– Это чудовище вернётся, – раздался голос.
Кажется, Джен слышал сам себя.
– Как мне противостоять ему?
Внезапно воин обнаружил себя на полу, с одним дзюттэ в руке, а над ним возвышалась тень, занося косу для последнего удара. Слёзы обжигали щёки. Несмотря на угрозу жизни, тело словно парализовало, шея сама подставлялась под удар, опуская голову, а вместе с ней взор.
«Нужно сражаться!» – слышалось в голове, но рычание сверху заглушало этот голос.
Боль пронзила шею. Взор стал лихорадочно менять направление. Нет. Это голова катилась по полу, пока не остановилась, ударившись затылком о скамью. Джен всё ещё видел, как тень проползает мимо его обезглавленного трупа, из шеи хлещет кровь.
Демон приближался к Фэню, замахиваясь для удара. Коса вновь поднималась, готовясь лишить жизни и её.
НЕТ! – хотел воскликнуть Джен, но губы шевелились беззвучно.
Слишком поздно.
Джен открыл глаза. Фэню лежала перед ним, мирно спя на рисовой соломе. В воздухе растворились капли солнечного света, что проникли в дом сквозь лес и окна. Девушка зашевелилась. Она тоже проснулась, одновременно с ним. Значит, они проснулись не просто так.
Лошади громко фыркали. Было чувство, что ещё вот-вот и раздастся ржание. И оно не заставило себя ждать. В окна было видно, как быстро ко входу хижины приближаются пятеро мужчин. Внешне скорее бродяги, ищущие пристанище. Так можно было бы сказать, пока они не сбросили плащи и не взялись за скрытое по ними оружие.
Идущий впереди держал в руке водао – средний однолезвийный меч. На его левой руке был надет прикрывавший ладонь железный наруч, из которого в области запястья вырастало два небольших крюка, смотрящих вперёд своими остриями.