Девочка сделала шаг навстречу голове брата. Слёзы ручьём текли по бледным от страха щекам, а руки неестественно вытянулись вперёд и вниз, скованные напряжением, как и каждый мускул её тела. Горе девочки, потерявшей родного брата вперемешку с ужасом от непонимания происходящего смешались в хрупком сосуде, грозя разорвать его от противоречия. Но связь с покойным была сильнее и девочка, после паузы, продолжила идти вперёд.
– Не трогай эти нечестивые останки! – выкрикнул жрец девочке, но та ещё быстрее побежала, схватила голову брата и рванула прочь от мужчины.
Цзань устремился за ней, а Теньзянь преградил жрецу дорогу своим посохом.
– И таков ваш суд?! – закричал он, обжигая взглядом не только служителя, но и подоспевших жителей деревни во главе со старостой. – Такова по-твоему воля Неба?! Лишить человека погребения!
– Посмотри, что из-за него сделали с нами! – указал старец на свежие раны, оставленные захватчиками.
– Вы повесили его как собаку! – Теньзянь указал на ближайшее к поселению дерево, с ветви которого висела оборванная верёвка, другой конец которой лежал на земле у тела демона. – Никому не позволено так поступать с людьми! Теперь вы знаете, что неуспокоенные души могут вернуться.
– Мы думали, такое бывает только в сказках… – произнёс кто-то, но его прервал монах:
– Глупцы! Несите бумагу! Я напишу письмо всем священнослужителям от имени лао-даоши с указанием проводить полное погребение любого. И скреплю своей печатью. А вы отнесёте его в храмы ближайших городов.
Но не успели жители деревни исполнить поручение Теньзяня, как из глубин бамбукового леса раздался пронзительный вой. От него веяло знакомым холодом, который лао-даоши ни с чем не мог спутать. Птицы, хорошо видимые в лунном свете, сорвались с деревьев там, куда направлялась ван-нар и её телохранитель. Монахи переглянулись и без слов поняли, что теперь каждому из них известно, куда предстоит держать путь.
VI
Огромный дымящийся ожог взрывался ненавистью вперемешку с болью. Демон корчился от боли, но продолжал бежать, спасая свою обугленную шкуру. По крайней мере яогай так думал, – это свет, что воин впустил в помещение, покрыл бледную гладкую кожу волдырями. Не было времени осмотреться и понять, что боль жгла тело изнутри, со стороны скрываемого за плотью сердца.
Дома проплывали мимо, улицы принимали беглеца, скрывавшегося от воодушевлённой стражи. Городу выпал шанс спастись, и он давил на демона омерзительным ощущением надежды. Люди верили, что побеждают, тень чувствовала, как в унисон бьются их сердца. О да! Их кровь всё ещё чувствовалась и, когда из-за угла вышел отряд, демон был готов пустить в ход косу, покрыв свою измученную плоть целебным соком.
Грудь расширилась, словно парус в бурю. Тяжёлое дыхание и озноб сотрясали яогая. Склонившаяся над телами фигура, ещё недавно спешившая убраться из города как можно скорее, уже не торопилась убегать. Новое чувство, доселе незнакомое тёмному сердцу манило к трупу, отвечая на зов пламенной ненависти, покидавшей остывающую плоть вместе с последними крупицами тепла. Бледная рука ухватилась за остатки этой злобы и потянула на себя.
Тело стража ответило, вскочив на ноги и подойдя к фигуре. Преданно глядя на «родителя», мертвец наполнялся новой жизнью. Демон же почувствовал дрожание в ногах – чёрное чудо, что он сотворил, потребовало потратить силы. Но слабость, пришедшая взамен стоила того, чтобы сопроводить себя отрядом верных «сыновей», готовых без сомнений расчистить демону дорогу. Вскоре у ворот гремел новый бой, под шум которого тень смогла покинуть город. След на дороге источал знакомый аромат. Тот что вызывал столь знакомый, столь родной и милый гнев.
Наполнившая тело кровь погибшей стражи разнесла по венам силу. Силу действовать, силу чувствовать, силу ненавидеть и сгорать от нестерпимой злобы. Сердце вместе с кровью разносило по телу этот яд, обжигающий сосуды. Наполненные этим ядом мышцы несли тень прочь из города, навстречу своей жертве. Когда в груди вновь разгорелся жар, фигура была не в силах сдерживать свой крик.
Пространство ночи разорвалось яркой вспышкой.
~
РАЗДАЛСЯ
~
ДИКИЙ
~
ВОЙ
~
Отряд восставших из мёртвых пал уже навечно. Демон чувствовал, что жизнь их тел течёт теперь уж в нём. Потеря отзывалась в сердце болью, но теперь известно, как облегчить себе путь. Один враг на дороге падал за другим. Новая кровь утоляла чувство жажды. Новые силы приходилось отдавать, чтобы поднять «дитя», а вместе с силой уходила боль и ненависть... желание куда-то тоже уходило.