Начав движение, монахи быстро сблизились с врагом, который послал отряды навстречу явившейся защитникам подмоге. Разделившись, конные отряды позволили пехоте связать боем врага. Затем, левый фланг выступил навстречу коннице противника, в то время как Теньзянь ударил вражью пехоту с боку. Пройдя сквозь разбитого врага, лао-даоши направил отряд дальше, чтобы помочь добить кавалерию северян.
Пока одни продолжали отбивать атаки конных рейдов, пехота перестроилась в длинные колонны – штурмовые змеи. Впереди и с краёв шли воины с большими щитами, позади которых были монахи с баграми, копьями и глефами, а в центре – лучники. По команде, они ворвались в построение врага, окружая малые группы варваров, сминая их порядок, расстреливая в упор и беря числом в отдельном участке боя. Вместе монахам удалось отделить тех, кто в городе от основной массы варварского войска. Пехота создала коридор, в котором укрылась конница, ударившая запертых в городе северян с тыла.
В момент, когда Теньзянь ворвался в строй врагов, он увидел посреди них черноту. Тёмная фигура с двумя блестящими длинными ножами сражалась с гвардией, оставляя за собой следы из луж крови. Лао-даоши направил к ней коня и замахнулся лунным посохом, но чернота словно растворилась в воздухе, избежав смертельного металла. Такой быстроты не видели даже монахи, а кожа словно покрылась льдом. Тьма стала застилать взор, лошадь взбесилась, стараясь скинуть хозяина. Воин мысленно помолился небу… и то ему ответило светом, разогнавшим тьму.
***
В тени густых ветвей гинкго было хорошо. Стоило только нырнуть под раскидистое дерево и жара не смела преследовать вас дальше, окружив пространство под кроной частоколом обжигающего воздуха и пыли. Юный Теньзянь наслаждался крупицами свободы, которые он мог обменять на эту свежесть, пока учитель Сяо Шу готовился к следующему уроку.
– Пылающее сердце, – услышал Теньзянь своё духовное имя, сорвавшееся с уст учителя. В сообщении было скрыто больше, чем можно было понять тому, кто никогда не общался с Сяо Шу. Но на то он и великий, что ему достаточно бросить одну лишь фразу, чтобы тот, кому она адресована, всё понял.
Юноша поспешил покинуть спасительную тень, вновь встретившись с палящим зноем. Горячий воздух выступал преградой, мешавшей каждому движению, но гнев учителя пугал сильнее.
– У поводка есть два конца. Как нам понять, на каком конце хозяин?
– Хозяин тот, кто тянет за поводок другого, учитель, – смиренно ответил Теньзянь, силясь сдержать позыв и не смахнуть пот с лица во время разговора со старшим.
– Если твоя слабость тянет тебя под дерево с того места, в котором тебе положено быть, кто твой хозяин? – строгость голоса не предполагала ответ. Юноша почтительно молчал, глядя на старика.
Сухая кожа пергаментом покрывала мышцы и кости рук и лица, – остальное было скрыто многослойным одеянием. В такую жару он не только не отказывал себе в повседневной одежде – он казалось, контролировал своё тело настолько, что даже не потел. Ученики же были в одних шароварах, а кожа блестела на солнце от пота.
– Вы – сыны неба. Ваша сила – свет. Но чтобы он поддался вам, вы должны его обуздать, а значит быть себе хозяином, а не рабом. Ты понял?
– Да, учитель!
***
Свет рассеялся и Теньзянь вернулся в битву, силясь понять, что происходит. Он видел лишь движения своего лунного посоха, на одном конце которого было широкое лезвие, похожее на лопату, а с другой рогатый полумесяц. Когда тело врага распласталось на земле, гвардия, до этого дрожащая от страха, закричала, снося врага своим боевым кличем и гуань-дао, разрубавшими северян на куски. Минуты хватило, чтобы очистить город от варваров и укрепить оборону, не дав врагу и шанса проникнуть внутрь.
Из глубины города донеслись звуки битвы. Теньзянь взглянул на жанбей-даоши и тот кивнул, без слов давая понять, что нужно действовать. Выкрикнув команду, лао-даоши возглавил движение своего конного отряда в город, на помощь гвардии вана Канга, сражавшейся с врагом.
Разрозненные группы не задерживали монахов-сэнбин. Кровь северян орошала каменную дорогу, что вела к сердцу города – дворцовый комплекс. Судя по звукам, путь отряда вёл их туда, где слишком ушлые воины врага решили пограбить, опередив своих товарищей по войску. Остатки охраны не могли долго сдерживать их натиск и в этот момент подоспели даоши-цу.
Спешившись перед воротами, монахи вбежали во двор. Нескольких гвардейцев окружала толпа богато снаряжённых северян, выглядевших как представители высоких родов. Украшенные доспехи, шелка, оружие – всё говорило о знатности и богатстве их семей. Однако это им не помогло, когда товарищи Теньзяня ринулись в атаку. Храбрый Бато, освоивший технику тысячи рук, наносил удары по врагу железными перчатками. Ловкий Цхань сражался двумя длинными дао, разрубавшими доспехи и плоть под ними. Циу Ло орудовал пикой, чьи точные уколы держали противника на расстоянии, дожидаясь возможности ужалить в уязвимую точку.