– Пылающее сердце, – услышал Теньзянь своё духовное имя, сорвавшееся с уст учителя. В сообщении было скрыто больше, чем можно было понять тому, кто никогда не общался с Сяо Шу. Но на то он и великий, что ему достаточно бросить одну лишь фразу, чтобы тот, кому она адресована, всё понял.
Юноша поспешил покинуть спасительную тень, вновь встретившись с палящим зноем. Горячий воздух выступал преградой, мешавшей каждому движению, но гнев учителя пугал сильнее.
– У поводка есть два конца. Как нам понять, на каком конце хозяин?
– Хозяин тот, кто тянет за поводок другого, учитель, – смиренно ответил Теньзянь, силясь сдержать позыв и не смахнуть пот с лица во время разговора со старшим.
– Если твоя слабость тянет тебя под дерево с того места, в котором тебе положено быть, кто твой хозяин? – строгость голоса не предполагала ответ. Юноша почтительно молчал, глядя на старика.
Сухая кожа пергаментом покрывала мышцы и кости рук и лица, – остальное было скрыто многослойным одеянием. В такую жару он не только не отказывал себе в повседневной одежде – он казалось, контролировал своё тело настолько, что даже не потел. Ученики же были в одних шароварах, а кожа блестела на солнце от пота.
– Вы – сыны неба. Ваша сила – свет. Но чтобы он поддался вам, вы должны его обуздать, а значит быть себе хозяином, а не рабом. Ты понял?
– Да, учитель!
***
Свет рассеялся и Теньзянь вернулся в битву, силясь понять, что происходит. Он видел лишь движения своего лунного посоха, на одном конце которого было широкое лезвие, похожее на лопату, а с другой рогатый полумесяц. Когда тело врага распласталось на земле, гвардия, до этого дрожащая от страха, закричала, снося врага своим боевым кличем и гуань-дао, разрубавшими северян на куски. Минуты хватило, чтобы очистить город от варваров и укрепить оборону, не дав врагу и шанса проникнуть внутрь.
Из глубины города донеслись звуки битвы. Теньзянь взглянул на жанбей-даоши и тот кивнул, без слов давая понять, что нужно действовать. Выкрикнув команду, лао-даоши возглавил движение своего конного отряда в город, на помощь гвардии вана Канга, сражавшейся с врагом.
Разрозненные группы не задерживали монахов-сэнбин. Кровь северян орошала каменную дорогу, что вела к сердцу города – дворцовый комплекс. Судя по звукам, путь отряда вёл их туда, где слишком ушлые воины врага решили пограбить, опередив своих товарищей по войску. Остатки охраны не могли долго сдерживать их натиск и в этот момент подоспели даоши-цу.
Спешившись перед воротами, монахи вбежали во двор. Нескольких гвардейцев окружала толпа богато снаряжённых северян, выглядевших как представители высоких родов. Украшенные доспехи, шелка, оружие – всё говорило о знатности и богатстве их семей. Однако это им не помогло, когда товарищи Теньзяня ринулись в атаку. Храбрый Бато, освоивший технику тысячи рук, наносил удары по врагу железными перчатками. Ловкий Цхань сражался двумя длинными дао, разрубавшими доспехи и плоть под ними. Циу Ло орудовал пикой, чьи точные уколы держали противника на расстоянии, дожидаясь возможности ужалить в уязвимую точку.
Сам лао-даоши воспользовался инерцией собственного тела, чтобы помочь себе раскрутить лунный посох. Вращая его перед собой, он напугал знатных воинов, не спешивших бросаться на него. Резко вырвавшись вперёд, Теньзянь нанёс удар, сбивший неосторожного врага и продолжил крутить посох уже вокруг себя, вращаясь как волчок. Смертельная мельница тут же ворвалась в ряды врагов, лишь кровь и крики стали разлетаться.
Внезапно, лао-даоши почуял холод, а, затем, как будто бы угас и свет луны. Мгновения хватило, чтобы чувство исчезло, но краем глаза Теньзянь заметил, как за углом скрывалась тень. Отпрыгнув от врага и закрутив посох пред собой, монах посмотрел туда, куда юркнула чернота. Хоть он не увидел никого, уверенность его не покидала. В бою необходимо действовать стремительно и, видя, что братья точно преуспеют, старший товарищ бросился в погоню по следу из холода и тьмы.
Он пробежал почти весь комплекс, то теряя, то вновь находя тот хладный след. Наконец, он оказался по другую сторону дворца и уже мог слышать битву. Звуки доносились изнутри, но пришлось оббежать угол, чтобы найти двери. Раздался женский крик. Он был наполнен ужасом и холодил кровь в жилах сильнее, чем тьма, напавшая ранее.