Вернее, она была, но у другого прохода. А куда ведет этот?
Раздумывать было некогда. Тим пробежал через короткий туннель, вырвался на простор, совершенно свободный от тумана – еще одно подтверждение того, что тот был порождением Хасака, скрывавшим чудовище от солнечных лучей. Впрочем, светило уже садилось, и лес постепенно погружался в сумерки.
Тим хорошо так разогнался, хотя и приходилось петлять по замысловатому лабиринту. К счастью, пока что ему удавалось избегать тупиковых ответвлений, и он все больше отдалялся от логова Невидимки. И снова, только благодаря вновь приобретенному Таланту ему удалось избежать смертельной опасности, когда на пути появилась хитроумная ловушка Сан Саныча – едва успел остановиться.
А впереди маячила еще одна.
И только сейчас Большаков понял: к логову вели два прохода и, охотясь на Хасака, Сан Санычу удалось перегородить один из них своими ловушками в надежде на то, что рано или поздно Невидимка сунется туда и сдохнет. Но Хасак оказался умнее, нежели предполагал «старшак». Так может, он и сейчас не станет преследовать Тимофея, испугавшись последствий?
В данный момент Большаков мечтал только об одном – чтобы чудовище оставило его в покое.
И вроде бы никто не преследовал Тимофея. Неужели на самом деле испугался? Или сдох, не сумев переварить пулю, выпущенную из допотопного пистолета?
Подумал и будто сглазил: Тим увидел, как по проходу стремительно движется, приближаясь, волна тумана. Дернулся было назад, в надежде добраться до ближайшего ответвления, но быстро сообразил, что не успеет. А значит, путь к спасению только один – сквозь ловушки.
И Большаков побежал.
Ловушки были хитрые, Тим понял это уже по ходу. Они не были непроходимыми. Это только кто-нибудь невнимательный мог угодить под падающее сверху бревно или встающую на дыбы решетку с кольями. А если идти аккуратно, зная, куда наступать, то можно было миновать их все. Но на осторожности у Тимофея не было времени, поэтому рассчитывать приходилось исключительно на Талант, ловкость и удачу. И пока у него все получалось.
А вот Хасаку везло гораздо меньше, вернее, совсем не везло. Судить об этом можно было по срабатывавшим одна за другой ловушкам и воплям чудовища, которому прилетало сейчас со всех сторон. Но он упрямо ломился вперед, подгоняемый жаждой возмездия, и, похоже, жизней у него было побольше, чем у кошки.
Волна тумана слегка поотстала, Тим сбавил темп, обходя «гостинцы» Сан Саныча более обдуманно. Однажды даже забрел в тупик и успел выбраться из него, прежде чем его настиг Хасак. Под конец, когда ловушки остались далеко позади, он даже смог серьезно оторваться и…
... остановился, как вкопанный, поняв, что снова оказался в логове Невидимки.
Где-то он ошибся, не туда свернул, обежал скалы по кругу и вернулся на исходную позицию.
Тумана здесь больше не было, развеялся. Или Хасак утащил его за собой – хрен его знает, как все это работает. Да и не нужен он был больше Невидимке – пока Большаков нарезал круги, солнце практически скрылось за горизонтом, и в лесу, по крайней мере, среди скал, стало почти темно.
Поэтому Хасак появился без прежнего прикрытия, шел в открытую, тяжело шел, истекая темной, практически черной кровью. Досталось ему знатно – живого места на теле не осталось. Благодаря многочисленным кровоточащим ранам теперь он был лишь условно невидим. Самая большая зияла на груди – там, куда угодила пистолетная пуля. Впрочем, и другие были ничуть не меньше. Оставалось только гадать, как он до сих пор не сдох. Тим впервые смог оценить его истинные размеры. Хасак был высок, под три метра, и широк в плечах. У него были длинные лапы – что передние, что задние, выгнутые, как у кузнечика, в обратную сторону. Рожу, к сожалению, не разглядеть в деталях. Единственное, что с уверенностью можно сказать – башка у него была большая, а пасть – широкая.
Шел он исключительно на волевых, на желании поквитаться с обидчиком, которым, не без основания, считал Большакова. А Тим жалел, что пистолет еще пару часов будет бесполезен. Одной пули с лихвой хватило бы, чтобы добить подранка. Был, правда, еще тесак, но, чтобы им воспользоваться, придется подпустить Невидимку практически вплотную.
Подранок был опасен даже больше, чем невредимый зверь – это Тим знал точно. Особенно если зверь разумный, сильный, привыкший побеждать. Тим так и не решил, как лучше поступить, поэтому медленно пятился назад. А Хасак, так же медленно, приближался. Большаков не видел его глаз, но не сомневался – взгляд Невидимки был сконцентрирован на том, кто вначале считал себя охотником, потом сам стал добычей, но, благодаря стечению обстоятельств, снова готов был сменить переменчивую ипостась.