Активируется автоматически
Время перезарядки: 300 единиц
Похоже, это была награда за Аркосарха. Какова она будет в деле, можно было только гадать, но звучало довольно неплохо.
Однако это было еще не все. Следом за первым сообщением появилось второе:
Талант «По наитию» улучшен:
Продолжительность: 4 такта
Интересно, а Сан Саныч тоже получил премию за убийство Анны?
У Тима были вопросы к Доброжелателю, но именно этот он не стал озвучивать. Спросил о другом, более насущном:
- Количество оставшихся на Полигоне идентификаторов.
На плите, ожидаемо, появились два штриха. Значит, он не ошибся.
- Количество Претендентов.
Две черточки исчезли, а вместо них появились четыре.
И тут все правильно. Когда Тим в последний раз пересчитывал оставшихся на Полигоне Претендентов, их было восемь человек. Сан Саныч ушел, Анна и Леха умерли, Саша Маленький принял покровительство Великой Матери. Остались четверо: Лида, Артем, Жанна и сам Большаков.
А вначале их было 18…
- Время, оставшееся до Перезагрузки.
Голос Тимофея дрогнул. Он и сам знал, сколько осталось, но хотел лишний раз убедиться.
На плите появились три длинные черточки.
Три дня.
Время поджимало.
Развернувшись спиной к плите, Тим зашагал к болоту…
Двигаться по болоту, когда никуда не спешишь, и никто не пытается тебя убить или сожрать, было легко. Даже Стражи не появлялись. А может, не было их в этой части болот? Возможно, эта территория находилась под контролем Раски, у которой не было собственных Стражей. Да, слабовата она была против своей сестрицы, а все ж ей неймется! Интересно, что она задумала?
Если она решит присвоить яйцо и не помогать Большакову с Сокровищницей, Тим не сможет вернуться к Гоа, и умрет во время Перезагрузки.
От этих мыслей он даже остановился и, лишь придя к выводу, что рискнуть все же стоит, пошел дальше…
С предположением о том, что эта территория принадлежала Раске он, похоже, не ошибся: все тропинки вели к дому ведьмы. До места Тим добрался к полудню. Борзого при Раске не было. Сама карга смотрела на Большакова с подозрением.
- То, что сдох Великий Змей, я сразу почувствовала. Однако ты не спешил. Или случилось что?
Тим решил не скрывать, рассказал ей о том, что произошло после смерти Аркосарха.
- Ах, она, негодница!- посетовала Раска.- Я велела ей присмотреть за тобой, помочь, если понадобится. А она вот что удумала, мерзавка!
Все верно говорила ведьма, да только чувствовалась в ее голосе какая-то фальшь. Как будто знала она о том, чем все дело закончится. Как будто не ему, Тиму, был обещан идентификатор, а Анне.
Вначале не хотел Тим упоминать Сан Саныча, потом подумал: что, если она ВСЕ знает сама? Пришлось рассказать правду.
- И ты позволил ему уйти?!- воскликнула ведьма, прищурила глаза, проворчала: - Добрый ты, это тебя в конце концов и погубит… А яйцо-то принес?
- Да, вот оно.- Тим достал «флешку». Глаза ведьмы при виде яйца сверкнули, руки сами потянулись к заветному артефакту, но Тим отступил назад.- Вначале помоги мне проникнуть в Сокровищницу!
Снова глаза Раски превратились в щелочки, лицо стало недобрым.
- Глупенький… Ты же находишься на моей земле. В моем доме. В моей власти. Неужели ты думаешь, что я не смогу силой отобрать у тебя это яйцо? Несмышленый…
Похоже, сбывались самые негативные опасения Большакова. Он попятился к выходу, рука сама потянулась к висевшему на поясе кинжалу. И вдруг как переключатель в голове щелкнул: Тим перестал тянуться к кинжалу, покорно приблизился к ведьме и протянул ей яйцо Аркосарха.
Ракса довольно улыбнулась, сама вытащила из-за пояса Тима кинжал и поднесла оружие к горлу парня.
- Чик – и нет тебя!- сказала она и мерзко захихикала.
После чего развернулась и направилась к столу, заставленному всевозможной колдовской утварью. Нож она вонзила в столешницу. Чем она потом занималась, Тим не видел – Раска закрывала собой обзор. Он же так и стоял, словно статуя, не в силах пошевелиться. Но вскоре она вернулась, держа в одной руке яйцо, а в другой какой-то флакон закрытый деревянной пробкой.
- Не смей мне перечить, мальчик!- прошипела она.- Все будет, как я сказала. А если нет…- она сверкнула глазами так, что Тиму враз поплохело. И вдруг взгляд смягчился, да и Тимофея отпустило – он едва не рухнул от накатившей слабости.- Вот, возьми, отнести его сестренке, пусть подавится…