До островов он добрался, как и предполагал, только к вечеру. Солнце лениво садилось за близкий горизонт, подернутый туманной дымкой, еще немного, и станет совсем темно.
В лагере сектантов никого не было, и это настораживало. Куда все подевались? Предположений было много, но гадать Тимофей не стал. Нет никого – и черт с ними. Не сектанты его интересовали в данный момент, а их повелительница. Ну, как интересовала… Будь на то воля самого Большакова, век бы ее не видел. Но в том-то и дело, что выбора у него не было. Или пан, или пропал. Причем, в прямом смысле слова. Или он убьет Гоа и заберет идентификатор, или она его. Был, правда, еще один вариант: Тима прикончит не Великая Матерь, а сам Полигон… или покровительствовавший ему неведомый Доброжелатель – не принципиально. Результат один и то же.
Тим отправился на ритуальный остров, к месту обитания Великой Матери.
Пока добирался, солнце окончательно ушло за скалы, и стало темно. Но не совсем: как раз на ритуальном острове горели знакомые зеленоватые огни. Именно на них и ориентировался Большаков, пробираясь через болото по островкам, связанным деревянными мостками. Еще издалека он заметил людей. Вот, значит, где все! Как будто и не уходили со вчерашней ночи. Или это было позавчера? Черт, как быстро летит время!
Впрочем, насчет всех он сильно погорячился. Из двух десятков сектантов, обитавших на болотах, в данный момент на ритуальном острове присутствовало лишь четверо. Одним из них был Учитель. Куда подевались остальные, можно было только гадать.
Лидии среди них не было.
Зато был Саша Маленький, или просто Малой, как его теперь называли. Двух других - девушку лет двадцати пяти и здорового мужика - Тим видел в лагере, но не знал, как их зовут.
Четверка сектантов стояла на площадке у омута, в котором обитала Великая Матерь. Учитель напряженно всматривался в черноту водной глади, остальные… Они были похожи на манекены – неподвижные и безжизненные, замершие так, как их выставили в витрине магазина.
Они чего-то ждали.
Тим приближался не спеша, стараясь не шуметь. Вот он оказался на расстоянии, достаточном для того, чтобы перебить сектантов из лука, будучи уверенным в том, что ни единого промаха не последует. Но стрелять он не стал. Во-первых, несмотря на явное ожесточение, произошедшее с ним с тех пор, как он попал на Полигон, сердце его не окаменело окончательно и стрелять в безоружных людей, стоявших к нему спиной, он не смог. Во-вторых, сами по себе они Большакова мало интересовали. А той, ради кого он сюда пришел, не было ни видно, ни слышно. Возможно, Гоа уже сдохла, и сектанты в данный момент и таким образом молча оплакивали ее и свою незавидную долю. В-третьих, Тим хотел знать, где Лида, и рассказать об этом могли лишь сектанты. Живые сектанты. Поэтому он целеустремленно шел к ритуальному острову, не привлекая к себе внимания.
Вода вспучилась неожиданно и без предисловий. На поверхность вырвалась одна из условных голов Великой Матери и заявила о себе недовольным скрежетом. Пасть заклацала, раскачиваясь из стороны в сторону на толстой шее, а единственный появившийся из воды глаз уставился на Учителя.
Лидер сектантов поморщился и медленно обвел взглядом троих побратимов, так, словно ему предстояло сделать нелегкий выбор. И он пал на девушку. Едва уловимое движение головы учителя, и избранная сделала шаг вперед, приблизившись к краю площадки. Сделала она это совершенно неосознанно, как марионетка, подчиняющаяся воле кукловода. Довольно зарокотав, пасть на шее резко подалась вперед, схватила добычу поперек тела и рывком увлекла ее под воду. Через пару секунд поверхность омута окрасилась красным.
Ошарашенный произошедшим, Тимофей замер на месте.
Это что же получается? Учитель скармливал Великой Матери своих побратимов? Зачем? Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой: отравленная Раской Гоа умирала. И, похоже, ее можно было спасти, принеся определенные жертвы. Тимофей даже не задумывался над тем, что именно в этом случае играло роль антидота – живая человеческая плоть, как таковая, или Сила, которой однажды поделилось со своими адептами чудовище, а теперь забирало ее назад. Это не принципиально. А вот побуждение, двигавшее Учителем, было предельно понятно: жертвуя доверившимися ему людьми, он пытался спасти Великую Матерь. Ну, и себя любимого за одно, так как без нее жить ему оставалось бы всего несколько часов, до Перезагрузки. Судя по выражению его лица, это решение давалось ему нелегко. Но выбор – либо он, либо они – был очевиден. Наверное, он надеялся на то, что вот-вот Гоа оклемается, и жертвоприношения больше понадобятся. Однако время шло, в пасть чудовищу отправлялся очередной сектант, а лучше ей не становилось. Таким образом, он скормил ей почти всех жителей поселения на болоте – вот куда они подевались!