На дне саркофага лежал мумифицированный покойник. И надо сказать, сохранился он очень даже неплохо. Да, подсох немного, да, почернел, но все еще без труда можно было определить, что это мужчина средних лет, с пышной некогда бородой и длинными волосами, стянутыми помутневшим от времени обручем. Вместо ожидаемых бинтов, его тело отправилось в последний путь в роскошном многослойном наряде. Увы, время его не пощадило, наряд уже давно утратил свою привлекательность, а местами прохудился настолько, что можно было разглядеть высохшую плоть. Хорошо сохранился лишь медальон, изготовленный из меди или бронзы, украшенный причудливым резным орнаментом. Неказисто, но сработано с любовью. Однако вовсе не к нему был прикован взгляд Тимофея, замершего над приоткрытым саркофагом. На груди вдоль тела лежал изумительной работы причудливо изогнутый лук, выполненный скорее из склеенных между собой полосок кости, нежели дерева. И что было немаловажно – сохранился он просто великолепно. Более того, уцелела даже тетива, изготовленная из полупрозрачного и оттого похожего на синтетику материала. Помимо лука имелись и стрелы в расшитом узорами колчане, который лежал сбоку от мумифицированного тела.
Не идентификатор, конечно, но…
Тим вспомнил, как по детству вместе с друзьями мастерил луки, а потом стрелял по самодельным мишеням и воздушным шарикам. Это, конечно, не одно и то же, но опыт – какой-никакой, все же имелся. А в сложившейся ситуации лук - с некоторыми допущениями - мог заменить охотничий карабин.
Так что вопрос – брать или не брать – не стоял.
Конечно же брать!
Тимофей медленно потянулся к луку, прикоснулся к нему, потянул на себя. Высохшая рука покойника, прижимавшая оружие к груди, затрещала. А потом произошло хоть и предполагаемое, но довольно неожиданное событие: пальцы мумии сжались на ложе лука, щелкнув, рассыпались ветхие веки мертвеца, и на Тима уставились пустые глазницы. Однако он готов был поклясться – мертвец видел его.
Тимофей отшатнулся назад, споткнулся о корень и упал на пятую точку. Он не отрывал взгляда от саркофага, вот-вот ожидая появления вооруженной луком мумии, однако на самом деле, все обстояло гораздо серьезнее, нежели он предполагал.
Мертвец на этой поляне был не один. Только сейчас Тим обратил внимание на многочисленные бугорки, покрывавшие все пространство поляны. А ведь Тимофею с самого начала показалось, будто они смутно напоминают человеческие тела. Если бы он внимательно разглядел их, то, наверняка, различил бы подогнутые ноги, распластанные руки, приподнятые головы. Впрочем, они сильно заросли мхом и травой, а Тим слишком увлекся саркофагом, чтобы обращать внимание на причуды воображения.
Оказалось, не показалось.
Затрещали разрываемые тонкие корни, пошло трещинами и полопалось мягкое покрытие из подножной растительности, и вот на белый свет полезли мертвецы. Внешне они мало чем отличались от того, что покоился в каменном ящике. Правда, выглядели более удручающе. Дерн запустил корни в их тела, отчего они больше напоминали каких-то леших, нежели воинов из рода человеческого. Отныне земля стала их плотью, а мох и плесень – кожей. При всем при этом они были вооружены причудливыми, похожими на древнеегипетские хопеши клинками, которыми одинаково хорошо можно было и рубить, и колоть, и резать. Увы, время их не пощадило. Судя по толстому зеленоватому налету, изготовлены они были из бронзы, имели многочисленные выбоины и сколы, однако при всем при этом оставались до сих пор достаточно грозным оружием.
Сами воины оказались довольно резвыми для покойников. Если на первых порах, освобождаясь от растительных пут, они выглядели заторможенными, то, выбравшись на свободу, заметно оживились. Особенно, когда увидели того, кто посмел нарушить их покой. Когда Тим дернулся в сторону, пытаясь проскочить мимо вставшего на его пути ожившего, тот молниеносно повторил движение и снова преградил дорогу. Да и остальные не стали стоять на месте, начали приближаться, готовые в любой момент не только отрезать путь к бегству, но и нанести сокрушительный удар.
Да, первым побуждением Тима было удрать. Все-таки не каждый день имеешь дело с ожившими мертвецами. То, что было вполне приемлемо для кинофильма, резко контрастировало с мироощущением Тима, основанном на жизненном опыте и полученных знаниях. Впрочем, события несколько дней, проведенных на Полигоне, наглядно доказали, что здесь возможно даже невозможное. Кроме того, существовало, по крайней мере, еще два фактора, не позволивших Тимофею удариться в панику, опустить руки: другого выхода у него все равно не было, а раз так, то он готов был бороться до конца – каким бы он ни был.