Во время очередного привала Большаков вертел его в руках, размышляя о том, а стоит ли с ним теперь таскаться? Толку от него никакого, только место в мешке занимает. За разглядыванием оружия мысли увели Тима не в ту сторону. Заглянув в глубину ствола, Тим подумал о том, что, если бы у него был хотя бы один заряд, можно было решить все проблемы одним нажатием на спусковой крючок. Бах – и никакие проблемы уже не беспокоили бы Тимофея Большакова: ни идентификаторы, ни Невидимка, ни Кирилл с его бандой. Причем мысль была такой навязчивой, что Тим с трудом отвел пистолет в сторону и только после этого надавил на крючок.
Раздался оглушительный выстрел.
От неожиданности Большаков выронил пистолет, вскочил на ноги и отпрыгнул назад, как будто у его ног лежало не огнестрельное оружие, а гремучая змея. Оглушенный выстрелом, он долго смотрел на ствол, из которого еще несколько секунд вился сизый дымок.
Присел. Осторожно, словно пистолет мог укусить, Тим взял его в руки.
- Что за ерунда?- пробормотал он.
Пистолет был однозарядный, и единственный выстрел сделал позавчера Кирилл. Вскоре после этого Тимофей словно надеясь на чудо, еще пару раз нажимал на спусковой крючок, но результат был отрицательным. И вот спустя два дня пистолет снова выстрелил.
Так не бывает.
Разве предположить, что кто-то зарядил его без ведома Большакова. Но когда, если учесть, что оружие все время было при Тимофее? Ночью, когда он спал? А откуда взялась пуля, которая сейчас срезала толстую ветку на соседнем дереве и улетела дальше? А порох – или чем он там заряжается? Единственным кандидатом на подобную «шалость» Тиму виделся только Доброжелатель. В глазах Большакова он был практически всемогущим.
Этот мог.
Вот только зачем?
А может, он ошибался? Может, этот пистолет был не так прост, каким казался на первый взгляд? Предположение, конечно, абсурдное, но не более чем все то, что происходило время от времени на Полигоне. Здесь многое трудно было объяснить с точки зрения элементарной логики. К тому же оружие на самом деле было необычным – Тим заметил это, хотя и не сразу. Взводимый ударный механизм револьверного типа предполагал наличие капсюля, а тот, в свою очередь, гильзы. Но ни того, ни другого не было от слова совсем. Пистолет, замысловатым путем попавший в руки Большакова, заряжался через ствол литой или катаной пулей, приводимой в движение давлением газа, образующегося при сгорании пороха. Воспламенение пороха в оружии такого типа производилось при помощи искры, высекаемой ударно-кремниевым замком, либо открытым огнем тлеющего фитиля. Ничего подобного в Большом Буме не было. Поэтому принцип его действия был загадкой изначально. А уж когда в нем появился заряд с пулей…
Тим взвел курок и, отведя пистолет в сторону, надавил на спусковой крючок. Раздался звонкий щелчок, однако выстрела не произошло.
Лишь после этого Тимофей осмелился заглянуть вглубь ствола. Чтобы хоть что-то разглядеть, пришлось крутиться, ловя едва проникавший сквозь заросли деревьев свет.
- Ни черта не видно…
Только сейчас, задрав голову, Тим заметил, что начало вечереть. А значит, пора искать место для ночлега. В животе надсадно урчало – Тим не ел сегодня ничего, кроме ягод. Разбаловали его девчонки ежедневными мясными блюдами. «Завтра первым делом нужно будет основательно подкрепиться»,- думал он, устраиваясь на дереве в десятке метров от земли. «Гнездо» было относительно безопасным и довольно удобным – разлапистая ветвь была похожа на кресло с удобными подлокотниками, вывалиться с такой было бы проблематично. Откинувшись на приятно пружинящие ветки, Тим закрыл глаза и быстро заснул…
Утром он не спешил спускаться вниз. Оставив на ветке оружие и мешок, Тим забрался на самый верх и уже оттуда окинул взглядом окрестности. На востоке вздымалась пограничная скала. Дерево было чуть выше нее, и Большакову удалось заглянуть за грань. Однако он не увидел ничего, кроме белесой дымки, стлавшейся по-над ровной, словно отсеченной поверхностью каменной преграды. Невольно возникала мысль о ее искусственности. И, как ни странно, этот факт Тима почти не удивлял: ему уже давно Полигон представлялся эдаким обособленным клочком земли, висевшем в великом ничто.