-Ты странный, брат.
Я не хотел этого, но видимо так получилось. Я пытался бороться с тем, о чем не имел понятия и проигрывал. И в один из дней, когда отец уехал на ярмарку, а мать забрала братьев в гости, я ушел, чтобы еще раз увидеть ту сторожку..."
А дальше страниц не было. Ренуар откинулся на спинку стула и бездумным взглядом уставился на улицу, где бегали дети, подставляя счастливые мордашки к солнцу. Звуки топора, рассекающего воздух были отчетливо слышны в гостиной. Ренуар прошел к комоду за спиной и достал листы чистого пергамента.
"Значит он уехал туда", - Ренуар отложил в сторону дневник и сел за стол, рисуя маршрут. Через какое-то время на листе бумаги оказалась карта и чем дольше он смотрел на нее, тем больше она ему напоминала схематичное обозначение графства с полями, деревнями и только болота стояли особняком от всего. Графство Сен-Веран. - "Но я же зашел не в сторожку, это был Дом! Значит ли это, что магические расы могут видеть то, что скрыто, а люди нет?" Эта мысль настолько поразила Ренуара, что откинул перо, словно это была змея. Он снова протер лицо и написал этот вопрос на чистом участке рядом с рисунком.
"Как там оказался Николя?" - Второй вопрос пристроился сразу за первым и был еще более странным, потому как на него было ответить еще сложнее, не имея подсказок.
"Куда исчез третий брат?" - Последнюю строфу Ренуар подчеркнул особо. Ведь не было ни слова о нём, хотя в статье как раз говорилось о двух младших детях, значит никто не знал о Сезаре?
-Чушь! Надо найти оставшиеся записи, - сказал он сам себе, протирая лицо руками, разгоняя кровь. - Этьен!
Ренуар вышел из дома и обежал вокруг, Этьен как раз складывал поленья в сарай. Оборот произошел сам собой, такого не было после обретения контроля над зверем. Этьен только успел нелепо взмахнуть руками, как черная рысь с симпатичными кисточками на ушках накрыла его с головой, погребая под своим внушительным телом.
-Кхе-к, капитан, - просипел Этьен, - я вас тоже рад видеть.
Рысь хлопала своими большими ресницами и явно не понимала, что произошло? Усы то и дело щекотали лицо Этьена, а тот пытался выкарабкаться из под мощного тела зверя. Он проходил таким целый день. Ренуар пытался поговорить со зверем, но тот тоже недоумевал, что происходит. Оба владельца тела не могли помочь друг другу, словно магический артефакт в нем произошел сбой.
-Капитан, - Этьен осторожно положил перед зверем кусок сырого мяса и отодвинулся подальше. Рысь затрепыхала кисточками на ушах, говоря мол слушаю, чего надо? - Вы бы поели пошли спать. Видимо, ваше тело не справляется с нагрузкой.
Зверь вальяжно поднялся и царственно пошел обратно в дом, приминая растущие цветы вокруг. Ренуар подумал, что может и вправду стоит отдохнуть. Он отдал строгий наказ рыси не шуметь и во всем слушаться Этьена, кот радостно рыкнул, клятвенно пообещав, что сделает все как надо. Не уточнив, как. Этьен подошел к зверю осторожно, ведь тот мог ненароком и напасть. Усатая мордаха повернулась в его сторону:
-Ну, - замялся Этьен и чуть наклонился, упираясь руками в колени, так его лицо было на одном уровне с рысью, - здравствуй, что ли? - Рысь, как истинный самец обнюхал его, хлопнул хвостом по спине и вынес вердикт о дозволении быть рысьим рабом. - У меня тут есть коробка...
В глазах зверя зажегся нешуточный интерес и Этьен понял, что уж с кем, а с этой черной лошадью, названной по ошибке рысью, они поладят точно.
Оборот произошел спонтанно, просто среди ночи Нуар открыл глаза, лежа в коробке из-под посуды, укрытый пледом. Он рассматривал потолок, освещенный луной с улицы и прислушивался к шорохам в доме. Он был отдохнувшим, готовым совершать подвиги, настроение значительно поднялось спустя долгое время. Не зажигая свечей, Ренуар открыл свою папку.
-Кукареку!
-Святая церковь! Капитан, вы что всю ночь не спали?
Ренуар оторвал голову от рукопись и посмотрел за окно. Петух бродил по дороге рядом с домом и во всю зарабатывал самую скверную репутацию от жителей Турама. Солнце поднялось достаточно, чтобы ласково заглядывать в комнаты, освещая теплыми лучами цветы, столы, стены. Он опустил голову, просматривая пухленькие листы пергамента, испещренные витиеватым почерком.
-Так получилось, - сказал он, скидывая на пол плед.