Гинд, когда меня учил, говорил, что я стану или главным охотником, или даже жрецом-смотрителем Окна, но, чтобы стать избранным нужно учиться в городе, набирать авторитет и дождаться, когда освободится место, а это бывает очень редко, потому что сама служба возле окна продлевает жизнь и избавляет от болезней. Поэтому мне пока оставалось радоваться, что Гинд именно меня взял своим помощником и обучал разным премудростям службы в храме.
Первым делом я завернул к общему колодцу и в специальной лохани тщательно отмылся от жучиных ошмётков, почистил доспех и смыл с помоста всю грязь за собой. Теперь нужно долить бочку, потому что она всегда должна быть полной. Взглянул на безжизненный насос для воды — ему нужен целый кристалл на день работы, но энергию сейчас экономят и воду из колодца поднимают вручную.
Хотел уже было натаскать из колодца потраченную воду, как подошёл Василёк и забрал у меня вёдра. Он сегодня не на службе, вот и помогает женщинам со стиркой да стряпнёй. У нас так принято, с молоком матери впитано — без дела не сидеть и помогать друг другу.
— Сколько сегодня жуков было? — спросил Василёк по пути к колодцу.
— Я не считал, но больше трёх десятков.
— Прыгуны были?
Я кивнул
— Опять, небось, все тебе достались?
— Ну а куда ж я денусь? Только я и Дин в нашей десятке можем с ними справиться. Ты, если Морна увидишь, скажи, там семь панцирей выжженных лежат, он давно просил. А я к Гинду пойду.
— Что, совсем поистратился?
— В ноль, — грустно вздохнул я.
Василёк в ответ только удивлённо покачал головой. Я его понимаю. Энергии с каждым днём Окно даёт всё меньше и меньше. Гинд говорит, что мы недостаточно добры друг к другу. А ещё он рассказывал, что в давние времена до большой войны, простое выражение любви и доброты извлекало из слоёв мироздания столько энергии жизни, что расцветали цветы и все благоденствовали. Но случилась война, и в противостоянии могущественных магов весь слой энергии жизни оказался выжжен. Теперь в наказание Творец даёт нам энергию жизни только через Окна и ровно столько, сколько мы заслужили своей добротой и любовью к ближним.
Я подошёл к главному зданию в нашем посёлке — к храму Доброты. Большое крепкое бревенчатое строение сверху венчал серебристый знак храма, такой же был на закрытых ставнях и двери. На широком крыльце под крышей стояли три женщины и о чём-то тихонько разговаривали. Я поздоровался с ними, толкнул тяжёлую дверь и вошёл.
Гинд, худощавый высокий старик с длинной седой бородой и живыми, добрыми глазами сидел в своём кресле за столом. Малый светильник выхватывал из темноты только книгу и тетрадь, в которую он сейчас что-то записывал. Услышав, как открывается дверь, он кинул на меня мимолётный взгляд, кивнул и продолжил своё занятие.
Я при входе снял с себя доспехи и прошёл в ризницу, сменил рубаху и штаны на чистые, переобулся и только в таком виде подошёл к Гинду и остановился в полупоклоне. Мне пришлось недолго подождать, прежде чем старик закончил своё дело и поднял на меня глаза.
— Ты сегодня рано, Зуу. Разве ты не должен сейчас дежурить на стене?
— Здравствуйте, учитель. Мы отбили две волны жуков. Сегодня их атаки уже не будет, но мой кристалл опустел, и Дин отпустил меня.
— И каков твой результат?
— У меня была четверть малого кристалла, и я его смог растянуть на двенадцать малых молний.
— А парализующих разрядов сколько извлёк?
— Ни одного, — виновато сбавил я тон.
Гинд огорчённо покачал головой.
— Отложи пока свои пустые кристаллы. Сегодня садись прямо перед Окном и читай молитвы с пятой по двадцатую, пока не почувствуешь толику силы в кристалле. Энергии мало, Окно замирает. Нужно просить Творца о милости. И для тебя это будет практика работы с малыми зарядами. Всё. Иди. Я позже подойду сразу, как письмо допишу.
— Учитель, там женщины ждут. Вынести им их кристаллы?
— Нет, пусть ещё подождут, я сам отдам. Сегодня поток совсем слабый, в кристаллах за день даже минимум не набрался.