Позади послышался разочарованный вздох.
– Вы, смертные, так любите превозносить объекты своего обожания выше себя самих. – Обернулся на голос и ухмыльнулся. – Ожидал увидеть кого-то другого, нефилим?
– Если бы не твоя метка, я бы принял тебя за такого же смертного, – мой палец указывал в направлении лба демонического создания, где вырисовывались очертания крыльев. – В сказаниях ты выглядишь более устрашающе, Малик.
– Было бы мне дело до твоих ожиданий. – Безразлично пожал он плечами на мой выпад. – Иди за мной. – Жестом он указал в направлении моста, ведущего вдоль высохшего пролива Темзы.
Стоило признать свои страхи и отчаяние и путь открылся…
– Дальше сам. Мне проход в чужие владения закрыт. – Демон-привратник испарился, и я снова остался наедине с собой и своими мыслями.
Возможно, мне нужно было подумать об этом заранее и, прежде чем спускаться сюда, навестить храм, исповедаться… Я остановился. Думаю, для такого момента никогда не будет поздно.
Мои мысли и слова, обращенные в молитву, обрели форму энергии, которая вышла из моей груди, но также моментально рассеялась серым пеплом. Похоже, молитвы из Ада никогда не достигнут небес, здесь меня просто никто не услышит. На то воля порядка, придется идти как есть.
Я прошел буквально сто метров и заметил вдали сидящую на камне фигуру, задумчиво глядящую за горизонт. Едва я приблизился, демон оживился и хищно оскалился. Его иссушенная фигура, покрытая остатками омертвевшей плоти, меня не испугала, но немного напрягала своим внешним видом.
– Нефилим! Я ждал тебя… – он оглядел меня с ног до головы. Кажется он приценивался ко мне как к своему новому трофею, который займет место на полке его наград.
– У тебя есть то, что не принадлежит тебе. И я намерен это забрать. – В подтверждение моих слов демон достал из-под своего балахона яркую сферу, где мелькали до одури знакомые образы и лица. Сомнений быть не могло – это память Кэт. – Какова цена сделки?
– Что ты можешь предложить мне взамен этому с-сс-сокровищу?
– Что угодно. – В воздухе возникли чаши весов, и сфера поместилась на одну из них. Похоже, торги начались. – Свою жизнь.
Маленькое золотое перышко выпорхнуло из моей груди и мягко приземлилось на вторую чашу весов. Но она даже не шелохнулась, и сфера Кэтрин все так же склоняла конструкцию в свою сторону. Выходит, моя душа совершенно ничего не стоит?
Я начал чувствовать, как земля уходит из-под ног. Кажется именно об этом предупреждал меня Фабулас напоследок, что жизнь не будет достойной платой для демона, и я зря сюда суюсь.
– Не интерес-сс-ует, – улыбнулся он, и перышко вернулось туда, откуда выпорхнуло. Мое сердце рухнуло в пятки, мне нечего было больше предложить… – На тебе метка рода фейри, мы не имеем права оценивать жизнь тех, кто под защитой их магии.
И почему король об этом умолчал? Он знал, что демоны не смогут забрать мою жизнь, но все равно заставил расстаться с единственной семейной ценностью и дал спуститься и пройти через муки. И для чего? Чтобы мне сказали, что весь этот путь был проделан напрасно?
– Что еще я могу предложить? – Отчаяние наполнило каждую клетку моего истощенного и обезвоженного тела. – Я отдам что угодно в обмен на счастье Кэт.
Демон задумчиво осмотрел меня с ног до головы. Не сразу, но я понял, что он с интересом разглядывает что-то вокруг меня, возможно мою ауру и смотрит на какие-то невидимые ниточки.
– Как насс-счет твоих чувс-сств? – Оскал черных зубов резанул по сердцу.
Теперь я понял истинный замысел высших сил. Я должен был вернуться в смертный мир и страдать. Но продолжать жить без своей искренней любви к Кэтрин для меня было еще более худшим наказанием, чем смерть.
– Есть ли другой вариант?
– Тебе решать. Ты можешь уйти ни с-сс чем, – прошептал демон.
Я не могу умереть, чтобы Кэтрин обрела воспоминания и со временем, смирившись с моей утратой, начала полноценно жить. Для демонов достойный обмен – это страдания Кэт от моего безразличия, по силе равноценные возможности ее счастья.
Если я избавлюсь от своих чувств к ней, то я могу влюбиться в кого-нибудь еще, и тогда это ее сломает в очередной раз. Этому не бывать.
Лучше мне полностью убить в себе все светлые чувства, чтобы она перестала видеть во мне человека, и я для нее практически умру. Тогда она сможет жить дальше.