Глава 1 "Блок № 17"
Пятьдесят разношерстных подростков, находясь в своих камерах, мерно посапывали на узких металлических кроватях. Режущий глаза искусственный свет не доставлял им никаких неудобств. Малолетние преступники даже не подозревали куда их занесла нелёгкая, что им вскоре предстоит пережить и где оказаться.
Однако.
Долго валяться в беспамятстве было непозволительной роскошью: оглушительный звук гонга мгновенно распространился по всей площади тюремного блока, да так, что многие из новоиспеченных постояльцев с испуга попадали на холодный пол своих камер.
Среди последних оказался и Руфус Лейн — известный парень в узких кругах нищенских кварталов города Симис, техновор, сборщик кибермусора и чертовски фартовый тип. Правда, в свете настоящих событий, последнее утверждение можно смело ставить под вопрос.
***
День первый.
Как только состояние беспробудного сна оказалось разорвано громогласным гонгом, я, находясь в полнейшей прострации, живо ушёл перекатом в сторону, отчего, больно ударившись коленом, рухнул на твёрдый пол. Глаза ещё не успели отойти ото сна, однако правая рука уже была поднята в сторону нахождения вероятного неприятеля.
Но... Ничего не произошло.
— Почему не вышел клинок? Где я, чёрт побери?!
Зрение непозволительно долго приходило в норму. Как только появились очертания окружающей обстановки, я стал настороженно озираться по сторонам.
К моему сожалению, мне не составило труда определить место, где я очнулся.
Голова раскалывалась, сердце бешено билось в груди. В беззвучном крике, я, подобно выброшенной на берег рыбе, отрывал и закрывал рот. Моя песенка спета — одежда, да и всё вокруг красноречиво говорило о том, что я попался и теперь нахожусь в сраной тюрьме.
От злости скрипнули зубы.
— Дора, мразь! Распотрошу эту шлюху! — прошипел я, прикидывая варианты, кто кроме неё мог меня слить не то легавым, не то сразу корпам. А ведь так сразу и не скажешь, что лучше: первые — пешки аристо, вторые же — выродки, построившие систему на трупах миллионов авалонцев.
От дальнейших размышлений меня отвлёк шорох. И как только не заметил, что не один я такой счастливчик.
— Ты кто? — поинтересовался, не сводя взгляда с соседней шконки.
На ней, натянув на себя серое колючее одеяло до уровня шеи, ютился подросток, мягко говоря, толстяк.
— Боб, — нервно выдал писклявым голосом сосед по камере.
Его глубоко посаженные, поросячьи глаза опасливо бегали по мне и всему, что нас окружало.
— Тупое имечко, Боб, — тихо бросив, я немедля стал исследовать территорию.
Надо сказать, камера, по виду, была рассчитана всего на двоих арестантов. В пользу этого довода говорило всё: и присутствие двух вмонтированных в стену и пол металлических спальных мест, одной раковины с пластиковым зеркалом и средствами гигиены на двух человек, а также пары стульев, что только своим видом походили на деревянные, а на деле же оказались изготовленными из «пустотелого» металла. Помимо прочего, меня немного порадовало наличие обособленного туалета с хоть какой-то хлипкой дверью.
Дарованная жилплощадь, на зависть нищенской прослойки населения Симиса, представляла собой тридцать — тридцать пять освещенных квадратных метров сухости и тепла. Напрягало единственное: отсутствие окон, яркий люминесцентный свет и общий антураж места заключения. Вместо типичного кирпича или блоков, стены и пол оказались покрыты квадратной керамо-металлической плиткой, размером тридцать на тридцать сантиметров. Её цветовая гамма ограничивалась множеством оттенков мышиного серого цвета.
— Ущербно и, пожалуй, угнетающе, — охарактеризовал я внешний облик нового пристанища.
Буквально за пару минут, мне удалось осмотреть и потрогать всё, что имелось в свободном доступе. Вывод был однозначен — тюрьма. Попытка вспомнить последнее дело, окончилось провалом. Нет, в памяти остался момент, как вместе с Дорой я пытался сбагрить её знакомому срезанный с трупа контрафактный имплант, а вот что-то конкретное или то, что было после увы не припоминал. Головная боль и каша в черепе не располагали к чётким выводам на основе причинно-следственной связи.
Вернувшись на кровать, массируя виски, я бросил взгляд на затравленного соседа. Тот, казалось, вообще не вдуплял где очутился.
— Ты помнишь, как оказался здесь?
— Где здесь?
Даже по встречным вопросам можно сказать, что этот тип реально БОБ.
— Ответь на вопрос, — в моём голосе не было раздражительности, лишь вселенская усталость с толикой безнадёжности.
— Не помню, — толстяк надул губы и демонстративно укрылся одеялом с головой.