— Не собираешься выполнять? — без особого интереса, поинтересовался у своего соседа по камере.
Наблюдая моё спортивное телосложение, толстяк отвернулся, фыркнув.
— Не считаю нужным, пока не разберусь для чего я обязан это делать, — Боб не смог не блеснуть умом и не выразить своё «Фи».
— Как знаешь, — покачал я головой, направляясь к раковине.
В зеркале на меня взирал всё тот же подросток семнадцати лет отроду. Рост немногим не дотягивал до приличных ста восьмидесяти сантиметров. Крепкое тело могло похвастаться количеством шрамов, острые скулы, короткая стрижка ёжик, карие глаза, небольшой рубец под правым глазом, как напоминание о неприятном случае в детстве. Не красавец, но и не урод. Никогда не был, да и не считал себя ловеласом.
Это не мой путь.
Сколько себя помнил, всегда приходилось выживать, обеспечивать пропитание себе и младшей сестре — Вероне. Делать всё, чтобы вырваться из грязи. Жаль, недавно у меня это даже стало получаться...
Бросив в стакан отмытую от остатков зубной пасты щётку, я воспользовался одним из двух дезодорантов, когда пришлось резко разворачиваться по направлению ко входу в камеру.
Я был готов биться, однако...
Вместе с очередным зубодробительным гонгом, дверь камеры пришла в движение, и, под тихие щелчки электрического двигателя, последняя бесследно скрылась в проеме стены.
Сперва робкий голос соседей было трудно разобрать, но в следующее мгновение всё кардинально изменилось: радостное улюлюканье и подростковый гомон оглушал — постояльцы получили билет на выход.
***
— Может быть кто-то помнит, каким образом здесь оказался? — высокий блондин по имени Алан взял на себя роль ведущего и раз за разом закидывал вопросами и без того угрюмых ребят.
Среди пятидесяти отрицательно мотающих голов, каким-то образом затесались десять девушек. Мне было интересно, чем они заслужили честь оказаться за решёткой.
В момент, когда путь на «свободу» стал открыт, людская масса с видимым подозрением потянулась на первый этаж. Такие по первой робкие, ребята быстро освоились и уже вскоре осматривали территорию на предмет пасхалок.
Как я предполагал, семнадцатый блок представлял собой прямоугольное помещение. Весь второй этаж занимали двадцать пять камер в каждой из которых прописалось по два арестанта.
По выходу из обители, узников ждал решетчатый пол второго этажа с такими же ограждениями. Две лестницы без особых хитросплетений вели на нижний ярус, названный голосом из динамиков общей зоной. Там, помимо уже озвученных терминалов приёма пищи, больше похожих на два огромных, сросшихся шкафа близнеца, имелась пара больших металлических столов со скамейками с каждой из сторон. Но не это первым делом бросилось в глаза новоявленным заключенным: на стене красовалась надпись — «Блок № 17», выполненная краской светло-серого цвета.
Прислонившись к металлическим панелям, я посильнее натянул на лицо капюшон робы. Со стороны, у кого-то могло возникнуть подозрение, что этот парень кого-то избегал и он бы оказался несомненно прав, ведь среди толпы я разглядел несколько фигур, с кем хоть и не был знаком лично, заочно пересекался. И не раз.
Тем временем, Алан, забравшись с ногами на стол, во всю демонстрировал подростковой массе свои ораторские способности:
— Получается, за исключением общего возраста с шестнадцати по девятнадцать лет, у нас больше нет ничего общего... — размышлял он вслух, — Что-то да должно нас всех объединять, может всё-таки происхождение? — его попытки казались жалкими.
От льющегося фарса, уголки моих губ насмешливо дёрнулись.
Мальчик-корпорат, пытается найти соратников, чтобы сколотить группу прихлебателей.
— Я из работяг нижнего района Симиса, — лысый здоровяк по имени Нестер, был первым кто повёлся на «развод по интересам».
— Нижний Симис. Нищенский квартал, — кивнул земляку, рыжеволосый парень — Питер.
— Верхний Манчестер. Выпускник двести пятьдесят шестой корпоративной школы ИнМех, — Сулим даже не думал скрывать своего привилегированного происхождения.
Может, всё ещё рассчитывает на помощь папика?! Идиоты! — в мыслях, я плюнул себе под ноги, на деле же непроизвольно скривил лицо, что из-за капюшона осталось для остальных незамеченным.
Да, отношение у выходцев с низов к корпоратам и чинушам (аристократам) было своеобразное. А какое оно ещё может быть, когда сквозь вонь и грязь нижнего Симиса приходится взирать на этих зажравшихся ушлёпков, заглядывая к ним в рот?! Так ещё и последние, особо не отставали от сложившегося образа и при любом удобном случае относились к таким как я, словно как к отходам жизнедеятельности человеческого организма.