Значит, в горизонтах природной и культурной действительности бога выясняется нет. Потому и остается же в метафизический круг существования податься. Ведь несмотря на то, что ни в природном – ни в культурном круге существования никаких оснований для веры, казалось бы, нет, однако, та оказывается здесь уж давненько в гостях. Так если вера здесь все-таки есть, то и откуда бы она появилась гадать не приходится. Разумеется, остается вопрос, мол, а каким образом она могла появиться? Ведь в 3-ий круг существования человек, казалось бы, не вхожий вообще. Тем не менее, вход туда все таки есть, а осуществляется оный через рефлексию или в русских словах через отражение в том числе и всего метафизического, находящегося по ту сторону горизонта нашего физического существования. В той связи, вот и надо бы особо отметить, что если рефлексия та оказалась возможной, значит человек всему метафизическому все же не чуждая вещь, а иначе рефлексия та была б невозможной. Здесь, конечно, имеется в виду человек как субъект. Но и все же, а ведь такая рефлексия в лучшем случае могла бы послужить человеку источником мистического миросозерцания какого-то, но только не веры. Ибо, чтобы верой разжиться необходимо трудиться в поте лица. То есть это вовсе не так, как поссать зайти за угол.
Однако, труд той ошибочно себе представлять как наглядный опыт какой-то. Нет, ибо вера обретается не в очевидном, а в метафизическом опыте, складывающемся как осмысление всего неочевидного и вместе с тем имеющего в тебе отражение.
Разумеется, сверхзадачу такую не каждому под силу решить. Потому и тех, кому удавалось обрести качественный метафизический опыт и называли пророками издавна. Стало быть, если собственного метафизического опыта нет, то и пророческий унаследовать можно. Вот, а чтобы не ошибиться, наследовать должно по эстафете, восходящей напрямую к пророку. Однако, даже и в этом случае должно же интересоваться истоками веры. Ибо, если не знаешь истоков, то и полноценным наследником веры считаться не можешь. Потому и кричать во весь голос о вере не надо, связки порвешь.
2. Призвание
Стало быть, покудова на месте все топчемся. Поскольку большинство верующих являются верующими просто в силу своего воспитания. То есть как научили, так и живут. Казалось бы, вполне нормальная вещь. Но и вместе с тем это ведь только балласт. Ведь никто ж из них не является зачинщиком традиции веры, а как получили по эстафете веру свою, так и передали потомству. В той связи вот и думаешь, что зачинщиком традиции веры должен бы быть совершенно иной человеческий тип. Во всяком случае не такой, что веру свою по эстафете наследует. Значит, вот и подтянуть бы кого подходящего да рассмотреть чуть поближе, а что же может случиться такого, что кто-то вне традиции наследования веры вдруг в бога уверовал, в смысле, что же может подвигнуть человека прокладывать лыжню своей веры в сугробах?
Полагаю, вопрос сей сам собой разумеется. Ведь если есть Вера, как наследуемая из поколения в поколение традиция, стало быть, есть же в истоках ея и чей-то личный метафизический Опыт, в коем вне традиции наследования и появляется вера. Ибо, если обычно все в вере своей на пророков ссылаются, то здесь же прямо на бога. Значит, вот и разобраться бы, а каким это образом источником веры может статься непосредственно бог.
Однако, это уже конечная цель, а покудова в качестве кого подходящего подтянуть бы в разговор сей монаха. Причем и такого, который не монастыре где живет, а в скиту отдельно от всей своей братии. То есть уровень отречения такой, что человеку даже сподвижников рядом не надо.
Правда, если ломоть той отрезанный, так и чего бы о нём разговаривать. Потому вот и думаешь, а как бы посмотреть на того в обычных условиях. То есть не в монастыре либо в скиту, а прямо в миру. Сталось, вот и побрить – постричь бы того да футболку и джинсы одеть, чтобы за парту где усадить, скажем, пусть бы и в техникум.
Разумеется, несмотря на изменившуюся внешность, «каким ты был – таким ты и остался». Однако, что за человек ты теперь? Ведь живешь-то не просто сам по себе, а находишься даже в подспудном внутреннем конфликте с окружающим миром. Наверняка же, такого чмырить сразу примутся все да так, что и головы поднять не дадут. Вследствие чего и скрытый внутренний конфликт мобилизуется так, что готов уже вырваться вот-вот и наружу. Ибо, если ты не конченый падла, чтобы прогибаться под каждую сволочь, то, естественно, будешь на изготове ходить. Стало быть, если, оказалось, что это никак не забитый, запуганный тип, которым помыкать может всякий, то и выходит же толпа просчиталась. Более того, даже ошиблась, как оказалось впоследствии. Ведь это прямо таки революционер в своем роде, готовый ринуться при случае в бой. Вот разве случая покудова нет. Потому и держится, понимает свое положение, что если чуть дернуться, насмерть забьют, никто за него не заступится. Значит, чтобы на своих обидчиков наброситься вдруг, тот случай надо просто устроить. В смысле купить ружье втихоря, зарядить не спеша, а как все подготовится, идешь в техникум свой да показываешь всем кузькину мать. Таким образом, все и убеждаются враз, что не всякий тихоня это обязательно чмо.