Многие консультанты кивали мне и улыбались, но я была слишком занята своими мыслями, чтобы думать о чем-то другом сейчас, а тем более, отвечать на условности. Я пробегаюсь пальчиками по витринам, чем привлекаю внимание посетителей. Но мне, опять же, плевать. Я лишь сдавленно хихикаю.
Наверняка признают за сумасшедшую.
Тут я нашла зеркало и невольно обращаю внимание на себя. А выгляжу я при всей своей внутренней красоте не очень. Тональная основа не смогла скрыть пролегших под глазами темных кругов, а глаза были слишком… грустными?
Я застыла на месте, не в силах пошевелиться. Когда отпечаток брака наложил на меня такой след? Мне еще не было тридцати, а синяки уже давали о себе знать и прибавляли несколько лет.
И я вдруг почувствовала себя такой уставшей. Не ходить в бутики, не смотреть вещи. Просто приехать домой, лечь спать и никого не видеть — вот какие желания промелькнули у меня в голове.
Я бы так и стояла у зеркала, застывшая как статуя, если бы не подошел Ли Джан и не стоял рядом с подносом, на котором расположился сок, кофе и бокал шампанского. Последнее наверняка было для меня.
- Спасибо, - учтиво произнесла я на английском и взяла с подноса шампанское, в котором поднимались наверх пузырьки воздуха.
Я отвернулась от зеркала, чтобы больше не видеть собственное отражение, и еще раз оглядела взглядом помещение.
Где-то краем уха, среди большого шума, я услышала русскую речь. Русскую речь я узнаю из тысячи других языков.
Голос вдруг показался знакомым, но черт возьми, он лишь отдаленно мог напоминать ей кого-то. Со своими друзьями, коллегами, знакомыми в России она давно не разговаривала, и наверное потеряла с ними связь. А голоса родителей я бы узнала из миллиона других. Только вот больше никогда их не услышу.
- Мишель, принеси мне пожалуйста, другую сумку, и посмотри картхолдер…. Да, я слышу Вас. Мы завтра заедем в офис и все решим, подписать бумаги — это дело 10 минут… - Он стоял ко мне спиной, поэтому я не смогла толком рассмотреть его лицо. Могла отметить лишь высокий рост, вышколенную осанку и относительно широкие плечи. Он был довольно худощав, но при этом не выглядел как прыщавый подросток. Под одеждой можно было высмотреть мышцы. Одетый в классические брюки и поло от фирмы Поло Ральф Лорен. Обожала покупать у них поло и таскать, будто я парень.
Парень (мужчина?) зажал плечом телефон и взял сумку дистрикт из недавней коллекции. Она выглядела как большая женская сумка, но смотрелась на нем великолепно. Он повернулся к зеркалу и я поняла, почему этот голос был мне так знаком.
Рома.
Мой одноклассник Рома Ветлищев.
***
- Рома! Стой! - я бежала к нему в слезах, уже чувствуя, как стекается по щекам тушь. Мне было больно, но я все равно бежала за ним, будто это что-то могло изменить. - Да стой же ты!
Роман Ветлищев остановился посреди коридора школы. Он незаметно выскочил из актового зала, пока всем выдавали аттестаты, а я юркнула за ним, как его вечный спутник.
Он не спешил поворачиваться ко мне, но мне так хотелось еще раз увидеть его, в последний раз в жизни. Чтобы он взглянул на меня в последний раз. В этот день, когда нам выдали дипломы, когда многие получили заветные золотые медали. Мы оба стояли с бордовыми ленточками наперевес с надписью «Выпускники». Оба в парадной форме: он в галстуке, голубом костюме-тройке и лакированных туфлях, а я - в короткой расклешенной юбке и заправленной в нее белой рубашке. Ему выдали синий диплом, а мне красный, с золотой медалью.
Мы учились вместе с шестого класса, когда я перешла в эту школу. И мы сразу поладили. Только для него я была «всегда подруга - никогда не девушка». Отвратительное чувство, когда в их общий выпускной я наконец-то признаться в том, что он мне нравится. Пусть после этого я уеду. Но тогда казалось, что я готова остаться вместе с ним.
Поступить в тот же университет, что и он, видеться постоянно и гулять. Как парень и девушка. Не как лучшие друзья.