Послышался раскатистый шум, напоминающий треск повалившегося гнилого дерева.
Екатерина II была в бешенстве, пусть никому свой гнев императрица не демонстрировала.
Иван VI… Казалось бы, самый обыкновенный юноша с несчастной судьбой, поломанной политикой и дворцовыми интригами, человек, виновный лишь в своем происхождении. Однако Екатерина прекрасно была осведомлена, что далеко не одну ее повергала в страх мысль об освобождении узника. Каждый правитель посещал пленника. В личных дневниках Елизаветы Петровны императрица видела панику и отчаяние. Видела, как действия ее были импульсивны и размашисты, легко просматривалось внутреннее метание самопровозглашенной правительницы российского престола. Екатерина помнила, как читала о действиях Елизаветы. То Иван с семьёй жил в Риге под наблюдением стражи, то приказала заточить их отдельно в тюрьму, затем, после всего этого могла резко ужесточать условия узника.
Елизавета в тайне от самого узника виделась с ним. Облачилась в одеяние военного врача, притворялась мужчиной перед ним. О чем они толковали Елизавета не написала даже здесь.
Ныне покойный муж Екатерины горел же мыслью отдать Ивана в монастырь, ведь став монахом он бы потерял свое право на венчание на царство, не имел бы на это права. Да и к тому же, не страдал бы, как это происходило в тюрьме, был бы под присмотром других монахов.
Петр III не был умён, но сейчас Екатерина задумалась. Быть может, такой расклад действительно был неплох.
Мирович… как жалкий подпоручик, лишенный имений, выросший в нищете в Тобольске, как он посмел устраивать такую игру против императрицы?
Тобольск…
Туда и нужно направить солдат. Семью Мировичей следует взять под стражу. Это будет сильным рычагом давления на потомственного бунтовщика. Подумать только, как же эта семья умудрялась портить кровь императорам вот уже третье поколение подряд!
Екатерина хитро улыбнулась, смотря сквозь окно дворца в даль, на линию горизонта.
– Думал, ты один будешь шантажировать? Как же там поживает сынок твой? И на тебя у меня найдется управа, Василий Яковлевич.
Глава 6. Хранитель болота.
Послышался раскатистый треск. Земля неистово дрожала, рокот бил по ушам как молот по наковальне. Василий видел такое чудо, на что не был способен даже он. Огромное, многовековое дерево перед ними двигалось, извивало свои ветви подобно конечностям зверя! Из воды стали подниматься широкие корни, создавая что-то очень похожее на природный мост. Древесные «лапы» дугой поднимались над гладью густой воды, создавая почти ровную поверхность. Когда гул завершился, а корни прекратили свое движение, Ксана обернулась к Ивану и Василию, усмехнулась:
– Я за вас поручилась, потому не смейте обижайть хозяина болота.
Иван, явно побаиваясь, спросил:
– Он страшный? Божье ли он создание, – понизив голос, – не слуга ли лукавого?
– Нет, не слуга лукавого, – твёрдо сказала Ксана.
Она ступила на волшебный мост, проходящий через болото и топь.
– Давайте, идем за мной, господа беглецы.
Василий переглянулся со своим учеником. Усмехнувшись, с осторожностью подпоручик взошел на мост следом за девицей, а затем и Иван.
Корни были мокрые, скользкие, покрытые землёй и тиной. Приходилось идти чрезмерно аккуратно и медленно, чтобы не упасть. Василий был сосредоточен. Он и сам способен влиять на предметы вокруг, так же как и Ксана. Он может изменить форму ветвей, может их сломать или сращивать вместе, но здесь же был особенный случай. Это дерево, которое, должно быть, росло здесь много десятков лет, возможно, даже сотни, а корни находились глубоко под землёй, да и толщиной были немереной. Сколько сил надо было потратить, чтобы провернуть такое? Кто этот хозяин болота? Кто? Могущественный маг, со знаниями и навыками больше, чем у Василия?
Мирович предвкушал знакомство с ним, прокручивал в голове то, как мог выглядеть этот человек. Юное дарование с невообразимыми талантами к магии? Старец с седой бородой до земли? «Болото раньше выступало убежищем различных существ, которые топили или вовсе пожирали людей. Сейчас оно стало почти безопасным и в нем можно укрыться …», – вспоминал Василий слова Ксаны. Быть может, это охотник на чудовищ, как в старых сказаниях, которые рассказывал отец?