Она открыла глаза и тело ее появилось из небытия. Кости длинных конечностей обтягивала склизкая кожа, покрытая тиной.
Она лишь отдалённо напоминала человека. Ее морда стала вытянутой за то время, пока она прибывала в облике этого чудовища.
– Чего вам надо? – прошипела Аука.
Перед ней были, казалось, все живые твари болота. Деревья во всей округе облепили птицы, в полумраке стояло столько зверей, сколько Аука не видела в одном месте никогда. Среди них были родственники ее жертв: волчица, у которой она убила детёныша, ондатр, отец которого совсем остался без крови после нападения, енот, чью самку она задушила. Продолжать можно было бы до бесконечности долго. Впереди стояли с десяток шишоков. Род Бурых выделялся на фоне остальных, будучи выше своих собратьев на голову. У всех на глазах читалось одно – желание мести.
– Иди прочь!
– Чтоб духу здесь твоего не было!
– Мы устали это все терпеть!
– Да я загрызу тебя за своих детенышей!
По болоту пронесся небывалых размеров гул, звери с ненавистью рычали на злобного духа, увидев его.
– Слушай, Аука. Ты всем нам крови достаточно попортила, но любым злодеяниям рано или поздно приходит конец. Уходи сама подобру-поздорову, иначе мы силой изгоним тебя, -- без тени страха произнес Болкат.
Аука лишь усмехнулась:
– Сами изгоните, говоришь? Интересно будет посмотреть на это.
– Ты слишком самоуверенна. Ты и без меня знаешь, что это всегда карается.
Никто не успел и шелохнуться, как Аука уже пронзила Болката своим когтем насквозь. Глаза Багора округлились от ужаса, а его дядя захрипел от боли.
– А быть может это ты зазнался, дорогой шишок? – гадко шептала Аука, изобразив на уродливой морде подобие улыбки.
Несколько секунд царило роковое молчание.
– Ты за это заплатишь, гадина!
Булан резким движением лапы заставил дерево поблизости пронзить ноги Ауки корнями, не позволяя ей сойти с места.
Звери оскалили клыки, выпустили когти.
Аука расхохоталась хриплым голосом:
– Вечер обещает быть веселым! Сколько же крови я сегодня выпью, страсть!
Все махом ринулись на духа, но самых быстрых ждала гибель – Аука одним взмахом руки пробила им головы. Звериная кровь брызнула в разные стороны.
Багора сразила паника, из-за нее он не мог даже пошевелиться. Его черные глаза неотрывно смотрели на тело уже мертвого дяди у самых ног Ауки. Лапа сама собой сжалась в кулак, а гнев переполнил его. В голове прозвучало: «она опасна, вдруг кто-то пострадает?». Болкат первым же и погиб.
– Убью! Непременно убью!
Аука тем временем легко выбралась из ловушки Булана, с без труда проломив корни, проросшие из земли. Ее ноги были пробиты насквозь, но плоть за считанные секунды срослась, не оставив даже следа. Никто не думал, что эта тварь будет настолько сильна.
Она убивала и убивала, пронзая животных длинными когтями, а сама была будто бы неуязвима. Она хохотала, смех ее был хриплым и громким.
Багор быстро помчался, огибая место сражения. Он сумел зайти сзади Ауки и забрался на сгнившее дерево, из которого монстр черпал энергию во время сна. Ветвь под весом шишока обвалилась и он упал ей прямо на голову. Он повис на вязких волосах Ауки, перевешивая, заставляя запрокинуть голову назад. Он хотел ранить ее, да так, чтобы ее можно было победить! Он целился в глаза, как в самое уязвимое и важное место для битвы. Замахнулся, выпустил когти… когда шишок ударил изо всех сил по глазу, то он соскользнул с него, так, будто Багор ударил по очень прочному камню. Он поскользнуться на склизких патлах и рухнул вниз на спину. Аука вскрикнула, пусть Багору даже не удалось ее ранить. Длинная когтистая рука поднялась, готовясь нанести смертоносный удар.
Булан видел, как его сын героически бросился на Ауку. Когда та замахнулась, то не было времени думать. Он резким движением встал между ней и сыном, схватил первое попавшееся мертвое тело, чтобы защититься.
Тело не спасло. Удар, словно нож, пробил его, задев и Булана. Раненый отец ударился об сына и оба они отлетели от эпицентра схватки.
Когда Багор пришел в чувства после сильного падения, то увидел окровавленного шишока.