Перед глазами Ксаны так и стояло болото, пожираемое алым пламенем.
– А как мне иначе стать императором, не приближаясь к Екатерине II? Что тогда хотела ты?
– Я? Ну я, – вновь не знала что сказать, – Я просто хотела, чтобы ты жил. Жил не в тюрьме. Пусть даже здесь, среди староверов, но ты был бы не один! Я думала, у меня получится это сделать.
– Знаешь, мне больно… больно, что Василий мне ничего не говорил! Ты уверена, что это все Императрица продумала?
– После того единственного раза он меня не подпускал к своему разуму, сопротивлялся всегда. Мне страшно, что он что-то скрывает. Пожалуйста, не иди к Петербургу. Тебя не ждет там счастье.
– Ксан, но ведь я законный император, государь российский. Нельзя мне в деревне сидеть, пока на престоле сидит Екатерина.
Сердце Ксаны рухнуло. Иван говорил уже совсем как Василий.
– Ну что ж. Хорошо. Это твое решение. Тогда я пойду за тобой. Туда, куда пойдёшь ты, туда пойду и я.
– Благодарю, – сказал Иван с искренней теплотой в голосе, – но разве раньше было не так?
– Нет. Именно так.
Она смотрела на Ивана долго, будто хотела сказать что-то еще, да не могла.
На следующий день ранним утром Василий под предлогом рыбалки отправился к озеру. Опасаясь, что он может сбежать, Панин сказал главе деревни, чтобы с Мировичем кого-то отправили, проследить. Вместе с Мировичем должен был находиться Алексий, здоровенный юноша с деревни.
– Слушай, а вы с этим Петром Ивановичем знакомы? – заговорил вдруг Алексий.
– Да.
– А как познакомились?
– Флигель-адъютантом у него был. То есть приближенный, что все поручения передавал солдатам.
– Вон оно как. Говорят, ты предал его, – неловко начал Алексий.
– Ты и так знаешь что я совершил. Я же всей деревне сказал, еще когда пришел, что я хотел власть в стране сменить, а Петр Иванович этой власти служит.
Алексий не сразу ответил.
– Сложно это все. И, вроде, вас обоих понять можно. Вроде оба правильно поступаете, а по итогу выходит так, что друг против друга идёте из одних и тех же соображений. Оба вы России служите, да только видите служение свое по-разному.
– Ты прав, это действительно сложно. Множество умов на этом ломались, – не громко ответил Мирович, распутывая удочки.
– И что ты делать собираешься, а?
– Тут оставаться, что ж еще мне остаётся? Просто так будто отпустят.
– Ну а как же все то, что до этого ты делал? Ну не верю я, что пройдя такой путь, ты остановишься на обычном запрете покидать деревню! Уж что-что, а выкрасть законного императора мне кажется куда страшнее и опаснее.
– Не знаешь ты, из какого теста граф Панин сделан. Пожелай, он спокойно чуть ли ни с каждого шкуру может содрать. Впрочем, ты и не можешь этого знать, неоткуда. А я с ним долго воевал, знаю уже.
Василий вгляделся в Алексия. Юнец он не плохой, любопытный, но сильный до жути, к тому же Феофана Евдокимовича не ослушается. На целую голову может Василия выше. Мирович не мог приступить к воплощению плана в таких условиях. От Алексия нужно было избавиться.
Достаточно будет усыпить. Василий пользовался этим редко, поскольку в исполнении магия усыпления сложна. Работала она за счет того, что Василий замедлял работу организма и человека начинало клонить в сон. Не всегда это срабатывало, но сейчас другого варианта даже не было.
– Засыпай, – промолвил Василий, замедляя все внутри Андрия.
Глаза юноши стали закрываться, ему резко поплохело.
Василию действовать надо было быстро. За время, пока Алексий был без сознания, нужно было создать плот. Магия, разумеется, сильно помогает в подобных вопросах. С ее помощью можно создать прочное соединение, коего не получится добиться ни у одного плотника.
Василий вошел в магический раж. Сил потребуется много, чтобы создать нечто подобное. Готов он был, что домой вернется полностью обессиленным.
Мирович чувствовал абсолютно все вокруг. Чувствовал движения в воде, как сокращаются мышцы рыб, двигая плавниками, как лягушка притихла, ожидая добычу, как рой насекомых мельтешил над гладью воды, как чернокрылые чайки выжидали момента, когда получится поживиться. Сейчас с деревьями работать нужно было аккуратно, плавно. Пусть от берега до деревни расстояние с версту, все равно, если кто-то услышит звук вырываемых с корнем деревьев – Василию не поздоровится. Он не сможет объясниться в таком случае.