Для Линник важно, как христианские добродетели проявляются в человеке на войне, как сложно это взаимодействует с самой войной, даже самой справедливой. Благодаря таким подходам и таким внутренним живым оппозициям, благодаря многослойности подтекста Линник создает художественный документ, где нет ничего выдуманного, но нет и сухости фактологии, есть люди, великие советские люди, всем миром одолевшие страшного врага.
Марина Линник – настоящий патриот. Без крикливых истерик и обвинений всех и вся она делает свое дело в сложный для Отечества час, и делает его очень хорошо.
Максим Замшев,
российский писатель, поэт и прозаик, публицист, литературный критик,
главный редактор еженедельного литературного
и общественно-политического издания «Литературная газета»
Не могу…
Война – это не соревнование. Тут нет первых, вторых; нет лучших. На войне все герои: и тот, кто грудью защищает границу, и тот, кто четырнадцать часов трудится у станка, и тот, кто с последним патроном идет на таран, зная неизбежную участь, и тот, кто часами работает в ледяной воде, добывая торф.
История этого простого солдата, имя которого затерялось во времени, проста. С одной стороны – он не совершил подвига, но в то же время… в то же время юный парень вновь доказал, что стойкость и мужество – в крови русского человека.
О нем стало известно из местной газеты того времени. Но таких, как он, в годы Великой Отечественной войны было настолько много, что корреспондент лишь в пяти строках описал величие его поступка, даже не запомнив имя окровавленного, необычайно рано поседевшего солдата, доставленного накануне в лазарет. Однако чуть позже медсестре удалось разговорить молчаливого паренька и узнать о событиях того страшного дня.
Дело было в первых числах декабря. Беспощадный враг рвался к Москве, стремясь взять защитников столицы в плотное кольцо. Ваня Иванов и его сослуживец Пётр Бубка вызвались произвести разведку.
– Товарищ капитан, разрешите нам с Петром пойти, – настаивал юный солдат. – Да я эти места знаю как свои пять пальцев. Родился я тут недалеко. В детстве облазил все… мне каждая тропинка знакома, каждый куст.
– Опыта у тебя нет, боец, – нехотя оторвался от карты командир и, смерив взглядом щуплую фигуру, продолжил: в разведку пойдут бывалые люди. И это не обсуждается.
– Но, товарищ капитан, – не унимался паренек, – так потеряются они. Тут места гиблые, болота. Не берите грех на душу.
– Ты тут свои антисоветские мысли не распространяй, – вмешался политрук. – Живо у меня не в разведку, а в Сибирь отправишься. Ишь чего городишь. Распустил ты их, товарищ Сёмин. Враг на пороге, а у тебя личный состав антисоветчиной занимается. Надо…
– Что «надо»? Что «надо», Кирилл Кириллович? – перебил его капитан. – Горяч ты слишком. Бойцы не спят уже больше трех суток, патроны на исходе, теплой одежды нет, хотя и обещали доставить еще неделю назад, еды не хватает. Что «надо»? Нам дали приказ – ни шагу назад, и мы умрем, но не пропустим немцев к Москве. Любой из них – герой, понимаешь? А ты приехал из тыла и рассказываешь, что «надо»! Да я за каждого головой поручусь!
– Ладно, ладно, – глядя на командира стрелковой роты, недовольно буркнул политрук.
Немного помолчав, он обратился к Ване Иванову:
– А ты правда из этих мест?
– Так точно, – отчеканил парнишка. – Из села Лучинское. Там немцы сейчас и… мамка с сестренкой.
Он понурил голову и тяжело вздохнул.
– Не горюй, Ванька, – поддержал бойца капитан. – Кто знает, может, им удалось эвакуироваться до прихода немцев. еще повидаетесь, вот увидишь.
– Так можно мне…
– Вот ты настырный! – усмехнулся командир, и в его глазах, несмотря на смертельную усталость, загорелись искорки. – Хорошо, так и быть. Разрешаю разведку. Но с тобой пойдут два опытных красноармейца, Пётр Бубка и Степан Ильин. Товарищ Бубка будет старшим группы, а ты – проводником. Двинетесь, когда стемнеет. Понятно? Смотрите не нарвитесь на засаду. Рыщут они тут, словно гончие в поисках жертвы. Запомните: вы должны вернуться. Ясно?
– Так точно, – отчеканил боец и тотчас вышел из землянки.
– Не нравится мне эта затея, – глядя им вслед, проговорил Кирилл Кириллович. – Провалят они дело. Особенно юнец.
– Он смышленый, хоть едва оперился, – отозвался товарищ Сёмин. – Знаешь, приписал себе два года, чертяка. Я, как узнал, хотел в тыл отправить, но он упросил оставить, да и товарищи за Ваньку вступились. Любят его тут. Балагур. Байками поднимает боевой дух да и шустрый до невозможности. Видел бы ты, как он раненых вместе со Светланой из-под огня вытаскивал. Словно заговоренный. Ни одна пуля его не берет.