— А вы целились мне прямо в сердце, верно, Лизонька? — с убийственной прямотой сделал вывод Орловский. Лиза спешно отвернулась, скрывая от профессора выступившую на глазах влагу.
— Толку от этого… — Лиза украдкой смахнула слёзы.
— Верно, — согласился Орловский, коллега даже не взглянула на него. Чуть наклонившись вперёд, к сидящей напротив Лизе, он шепнул:
— Ведь вы давно уже там.
Лиза резко повернулась к нему. Её бледное лицо разрумянилось, рот чуть приоткрыт. Профессор откинулся на стуле.
— Впрочем, это ничего не меняет, моя милая Лизонька. Советую присмотреться к Балашову, — в мгновение ока охладил Лизу Орловский.
Ошарашенная преподавательница не могла поверить собственным ушам. Её не волновали слова, произнесённые после «ведь вы давно уже там». Девушка собиралась признаться, как давно, из ночи в ночь, ей снился один и тот же сон: тихий зимний вечер, он с книгой, она за фортепиано. Почему-то она видела сбывшуюся мечту в квартире у Катерины Васильевны. Признание не успело вырваться из её уст. Единение душ прервал бесцеремонный, оглушительно громкий звонок в дверь.
— Вы кого-то ждёте? — поинтересовалась Лиза у поднявшегося с места профессора. Тот отрицательно помотал головой.
— Не ожидал гостей, но есть некоторые подозрения, кого могла принести нелёгкая, — пробурчал себе под нос Орловский. Лиза осталась за столом, разглядывая остывший в чашке чай. Она услышала, как захлопнулась входная дверь и позади преподавательницы раздались шаги.
— Так кто же… — развернулась Лиза к Орловскому, и вопрос комом застрял у неё в горле. Позади профессора, переминаясь с ноги на ногу, стоял Балашов.
Глава 4. Зеркало
— Немыслимо, просто немыслимо! — восклицала Лиза, направляясь в гостиную. Она немного прихрамывала, но останавливаться не собиралась. Лиза поискала глазами сумку, уже было потянулась к ней, как Балашов её опередил.
— Лизавета Павловна, я волновался за вас. Простите, — виновато проговорил он, протягивая преподавательнице ридикюль. Та практически вырвала его у него из рук.
— Ваша опека носит оттенок навязчивости, не находите, Антон? — Лиза и сама не подозревала, что способна на столь сильную злость. Балашов стушевался. Потратив пару секунд на внутреннюю борьбу, он мягко сказал:
— Простите. Я лишь хочу проводить вас, убедиться, что с вами всё будет хорошо и более не стану… «навязываться», — последнее слово произнёс словно нехотя. Лиза устремилась в коридор, без устали вопрошая:
— Адрес Дмитрия Константиновича вам кто дал? Куратор? Нет, Валентина Леонидовна не в том возрасте, чтобы вестись на ваши уловки! — Казалось, преподавательница обращалась сама к себе. В этот монолог вмешался Орловский:
— Антон от меня адрес знает. Бывал он здесь, Лизо… Елизавета Павловна, довольно часто.
Лиза осеклась.
— О чём вы? — ошеломлённо уточнила она. Профессор подал ей пальто.
— Он вам сам всё и расскажет, правда? — Орловский строго посмотрел на студента. Тот лишь пожал плечами.
— Если угодно.
Профессор довольно улыбнулся.
— Вот и славно, ступайте.
Лиза всё же не удержалась от язвительного комментария:
— А меня никто спросить не хочет?
И Балашов, и Орловский одновременно ответили:
— Нет.
Преподавательница не стала закатывать глаза или возмущаться. Она только тихо сказала:
— Вы для себя уже всё решили. И моё мнение более не важно… а было ли оно важным для вас вообще?.. — разочарование Лизы отразилось на лице Балашова.
— Лизавета Павловна… — начал он, но преподавательница его прервала:
— Достаточно. Я выслушаю по дороге домой эту загадочную историю, и на этом мы поставим точку. — Она указала Балашову рукой на дверь. Студент, ссутулившись, послушно вышел. Напоследок Лиза прошептала, так, чтобы её услышал только Орловский:
— Это относится и к вам, всего доброго.
Лиза покинула квартиру профессора, не став хлопать дверью. Она лишь осторожно притворила её, вопреки желанию разнести дверь в щепки. Ведь разбить ей сердце, Орловскому ничто не помешало. Когда шаги на лестничной площадке стихли, профессор прошёл на кухню и медленно опустился на стул, где минутами ранее сидела Лиза. Дотронулся до её чашки, провёл пальцем по следу бледно-розовой помады. Он и не заметил, как в чашку упала слезинка, разбив гладь остывшего чая.
Морозный воздух остудил Лизины щёки, горевшие от захлестнувших чувств. Балашов молча шёл рядом, предложив взять его под локоть. Поскольку ходить было ещё сложно, Лиза согласилась принять помощь.