Серёгу мы застали на Третьей точке в бодрствующем виде. Он сидел в нагромождении булыжников со снайперской винтовкой и просматривал через оптический прицел скалы во вверенном для охраны и обороны секторе.
- Серёга, «сдароф», не пальни в нас ненароком! –Окликнул Губина Олег.
- Привет, пацаны! – Серёга повернул к нам лицо, густо закамуфлированное горной пылью. Оно светилось бодростью духа прямо через эту серую пыль.
- Чё сияешь, как утренний закат? Ведро воды нашел что ли?
- Да не, с водой облом.
- А чё тогда лыбишься, как мусорный ящик?
- У нас приколист завёлся на Третьей точке. Вот только что ушел в отдыхающую смену. А пока был на парном посту со мной, то смешил меня до тошнотиков. Ночью ржать громко нельзя, я пытался сдержаться, корчился, а он всё трындел и трындел. Как рассвело, так я хоть проржался. А знаете, кто этот приколист? Ни за что не догадаетесь, а если скажу то, не поверите. Это Андрюха Орлов. Внизу его узбеки чмырили, он ходил затюканный, а тут его никто не пинает, он ожил и развеселился. Теперь каждую ночь истории рассказывает, да такие смешные. Во всех рассказках он герой и богатырь, мастер спорта майор Чингачгук. Я понимаю, что он трындит больше чем весит, но всё равно ржу. Надо будет как-нибудь к вам на пост его притянуть, устроить вечер юмора.
Пока Серёга восхищался способностями Орлова к разговорному жанру, я вспомнил эпизод из весенних приключений в Баграме. Мы тогда жили в палатках на территории Сто восьмой дивизии. В силу ряда понятных причин дисциплина там поддерживалась как положено, а один раздолбай, «молодой» боец из нашего призыва по имени Кошель Олег, взял и не прибыл на Вечернюю Поверку. По большому счёту ничего обидного он не замышлял, а чисто культурно пошел вечером к своим землякам из Донецка. Побыл-побыл у них в гостях, а в это время в нашей роте неожиданно наступила пора тёмного времени суток. Рязанов вышел, как положено по Уставу, застроил подразделение, открыл Книгу Вечерней Поверки, начал читать… и тут обнаружилось отсутствие в строю молодого бойца. Ротный матом всех отругал, дал задание, чтобы Кошеля быстро «родили» и поставили в строй. Короче, ротный отправил личный состав на «прочёску» соседних подразделений. Часа два или три вся толпа носилась по территории дивизии, заглядывала в палатки и каптёрки, рожала Кошеля изо всех сил. Но ничего-то выродить не смогла.
Кончилось всё тем, что Кошель явился сам.
Ротный вечернюю поверку провёл, подал команду «отбой» и пошел в свою канцелярию. А все бойцы пошли отбивать... Кошелю почки. За то, что он подарил роте двухчасовой кросс по территории дивизии.
Примерно в сто часов ночи, где-то в районе 22:00, старослужащие «застроили» Кошу. Они поставили его возле входа в палатку и объяснили, что сейчас ему надают по морде «молодые» бойцы, чтобы не было эксцессов, связанных с «дедовщиной». Коша стоял, как набедокуривший воспитанник детского сада: грива понурена, спина ссутулена, плечи повисли вместе с гривой, руки повисли вместе с плечами. Всем своим видом и природным талантом он являл собой облик страдальца. Типа, «мочите ужо, мочите», но не очень сильно, потому что я всё осознал.
Дембеля-узбеки разлеглись на своих койках, приготовились к просмотру «гладиаторских боёв» и направили к Кошелю первого «мочильщика», известного «орла» - Андрюху Орлова.
Орёл поднялся со своей койки. Он весь трясся, как будто это он три часа у земляков зависал, а не Коша. Как будто это его сейчас будут пинать «молодые», а не Кошу. Ссутуленный Орёл подошел с трясущимися руками к «жертве» и начал бормотать трясущимися губами:
- Олег… Извини… Я не хотел… Я не хочу… Я не могу… Извини, пожалуйста… Если бы не дембеля, то я никогда бы… Извини… Никогда в жизни…
Дембеля сначала обомлели от таких неожиданных соплей. Потом устали. Кто-то выкрикнул с сильным узбекским акцентом:
- Билят! Арлёп, ти чмо, ти ему када-нибут ё@нешь?
Орёл вздрогнул от окрика и ударил Кошу ладошкой по щеке: