Глава 1
— Говорят, тут русалки водятся, — поделился мальчик сокровенным шепотом.
— Да ты что? Сам видел? — спросила я, вглядываясь в туман и пытаясь рассмотреть деревянный причал. Вот показались камыши, по воде пошла рябь от легкого ветерка. Или это русалки смеются?
— Возле реки часто кто-то поет по ночам. Мама говорит: очень скорбно. Я тоже слышал.
— Почему ты не пошел посмотреть?
— Так страшно же, — признался мальчик, и я наконец на него взглянула. Веснушки по всему лицу выдавали в нем солнечного ребенка.
Когда лодка с глухим звуком стукнулась о причал, мальчишка шустро завязал тяжелый узел и протянул мне руку, чтобы помочь. Сначала я вручила ему корзину, а он даже не поморщился от ее неожиданной тяжести.
— Ты отлично управляешься с лодкой, — похвалила я его, и мальчик просиял.
В груди кольнуло нехорошее предчувствие. Я достала из кармана плаща тонкую красную веревку и наклонилась. Капюшон почти закрыл глаза, так никто не увидит колдовства. Когда я взяла руку мальчика, он не сопротивлялся. Наивный ребенок. Я завязала на тонком запястье веревку и прошептала:
— Талисман.
Мальчик удивленно расширил голубые глаза.
— На счастье?
— Оберег от несчастья, — поправила я и моргнула, развеивая видение. На судьбе мальчика были темные руны. Мне не хотелось, чтобы такой хороший проводник сгинул быстрее отведенного ему времени.
Стоя на краю причала, я проследила, как мальчик, подобно весеннему ветерку, залез назад в старую лодку и взял весла. Спешил убраться подальше, но старался этого не показывать. Маленький храбрец.
Утренний туман скрыл тонкую полоску лодки, откуда едва торчала светлая макушка. Какое-то время слышались лишь звуки рассекающих воду весел, но даже они вскоре смолкли.
Откинув капюшон плаща, я вдохнула сырой, пахнущий тиной воздух, и шагнула в густой туман. Его пелена быстро рассеялась и мою голову осветило теплое солнце. Вокруг защебетали птицы. Запах влажности тут же исчез. Сосновый лес встал передо мной, как громадная стена. Я подняла взгляд, всматриваясь в верхушки, теряющиеся в небе. Несмотря на солнце, на небе висел вечный серп месяца. Когда луна нальется и соединиться с солнцем, наступит Заповедная ночь. Все жители леса выйдут из своих нор погулять, чтобы встретиться с Духом.
Я шла привычной тропой, которая зарастала, стоило мне только ступить на нее. Постепенно становилось темнее, словно надвигались сумерки, но это были лишь ветки деревьев, закрывающие небо. Чем дальше в лес, тем гуще.
Перехватив корзинку поудобнее, я по привычке плюнула через левое плечо, когда перешла границу земель Лады, и резко остановилась. Никакого пения птиц. Странно. Оглядевшись, я отчетливо ощутила, что за мной кто-то наблюдает. Вот только с какой стороны, понять не могла. Выкинув руку вперед и прочертив на земле каблуками сапог руну, выкрикнула:
— Появись!
Ничего. Неужели почудилось? Не к добру.
Оставшуюся часть пути я прошла быстрее. Здесь тропа была куда покладистее.
Никогда не понимала, отчего Лада забралась в самую дремучую часть леса, где по ночам не слышно даже пения волхвов. Я вот уже не могла заснуть без их заунывных, но ясных голосов.
Разумеется, в густой чаще Ладе было проще затеряться и вести свою охоту, но в то же время всегда приходилось быть на чеку. Я ненавидела дополнительные трудности. Их мне и так хватало благодаря интересу к нашему лесу. Благо, как я узнала сегодня в деревне, он все еще был нашим — Заповедным. Мне не страшно за обителей леса, скорее — за людей, не готовых с ними встретиться, хотя волхвы придут в восторг, если на огонек забежит побольше свежей крови.
— Ай-я!
Крик я услышала прежде, чем разглядела соломенную крышу избы, всю в оленьих рогах. Затем показались и осиновые колья. Я терпеть не могла заборы, но Лада предпочитала защищать свою территорию.
Открыв ворота, я пригнула голову, чтобы не стукнуться о низко повешенную балку, и ступила на зеленую лужайку.
— Ай-я! Закрой! — новый крик и ворота за моей спиной захлопнулись.
Лада стояла над огромным пеньком и рубила ветки. Тонкие ветвистые прутики, кажется, шиповника. Ее золотистые пряди вылезли из толстой косы, качающейся по самые бедра, и развеивались вокруг, словно змеиный капюшон. Раскрасневшись, она остервенела опускала топор, словно перед ней лежала туша вепря.
— Тебя не было три ночи. Где ты пропадала? — выкрикнула она, не прерываясь.
— Людей становится понимать сложнее.
— А их, вообще, понимать не надо.
Я только неясно промычала и пошла к избе. В спину мне полетел вопрос:
— Принесла?
Качнув корзинкой в воздухе, я услышала, как Лада бросила на землю топор и поспешила за мной. Ее тяжелые шаги нагоняли меня, словно вот-вот на мою голову опустится что-то тяжелое. По правде же Лада спешила открыть мне дверь в избу. Так было принято: гости никогда не должны заходить в дом сами. Принято это было в такие давние времени, что мне даже стыдно признаться, но мы для себя не делали никаких исключений.