В это время, едва заметный, глухой звук донёсся откуда-то с крыши башни – будто ворона ударила клювом по черепице и затихла. Магистр резко повернул ухо к потолку и начал вслушиваться. Тишина окутала комнату, и лишь потрескивание дубовых дров изредка её нарушало. Магистр осторожно подкрался к окну башни – за ним светил молодой месяц, и, на мгновение, вдоль окна промелькнул ночной филин, слегка задев крылом нос каменной горгульи – приоконного стража. Висевшая из носа сосулька откололась и улетела куда-то вниз в непроглядную тьму. Генрих фон Ротенштайн вздохнул с облегчением и вернулся за стол, усевшись на своё место спиной к камину.
– Итак, – сказал он, – братья мои! Вы все не раз уже сталкивались с дикими, богомерзкими русичами, неся им, неразумным, свет нашего учения. И не мне вам говорить о гордыне и упрямстве этих безбожных дикарей! Посему в грядущем походе приказываю вам не жалеть ни женщин, ни детей, ни стариков! Рубите их железом, жгите огнём нещадно! И да не дрогнет рука ваша, приближающая Царствие Небесное в эти дикие и тёмные земл… – магистр не успел закончить мысль.
В этот момент в комнате снова раздался посторонний звук, донесшийся на сей раз из глубин камина. Ландмейстер и Комтур перевели взгляд на огонь, а Великий Магистр прервал речь и начал поворачивать голову назад. На полуобороте в его шею сзади влетел обоюдоострый кинжал – проткнул её насквозь и вылез спереди через кадык и бороду. Ошалелый рыцарь схватился руками за горло. Его судьба была предрешена – пройдя сквозь шею, кинжал перебил сонную артерию главе ордена. Кровь брызнула струёй на пергамент, лежащий на столе. Двое оставшихся рыцарей в ужасе вскочили. Комтур отпрыгнул назад к запертой на засов дубовой двери – выходу из комнаты и начал в спешке готовить свой арбалет к бою. В этот момент Ландмейстер дернул правой рукой за рукоять меча, в попытке вытянуть его из ножен, и тут второй кинжал, вылетевший из глубин каминного пламени, точно угодил остриём в его единственный глаз, по рукоять войдя в череп и закусив край капюшона. Смерть наступила практически мгновенно. Обмякшее тело Ландмейстера сползло сначала на стул, а потом рухнуло на каменный пол со звуком звенящих металлических колец. В этот момент из камина ловким прыжком вылетела мужская фигура вся в саже да в чём-то ещё блестящем, лоснящемся на свету. Тем временем проворный Комтур уже успел вставить болт в арбалет и выстрелить на отточенном годами рефлексе в столь неожиданно появившуюся чёрную фигуру. Но за это время фигура также успела вытянуть из ножен уже едва дергающегося Магистра длинный меч и метнуть его, словно копьё, в последнюю живую вражескую мишень. В полёте арбалетный болт и меч встретились. В результате болт отклонил траекторию на 3 градуса вправо, чего хватило, чтобы он просвистел в нескольких сантиметрах мимо виска тёмной фигуры и не достиг цели. В свою очередь тяжёлый меч Магистра даже и не подумал хоть на йоту изменить намеченную ловкой рукой траекторию и, войдя промеж глаз менее удачливому рыцарю-арбалетчику, вышел лезвием из затыльной части, пронзив входную дубовую дверь на пядь. Последний рыцарь так и умер стоя, повиснув на тяжёлом мече Великого Магистра. Через двенадцать минут наш неизвестный герой уже спускался по отвесной западной стене замка, где внизу его ждали два друга на лошадях.
– Светозар, ну как? – спросил один из всадников, переодетых под рыцарей-крестоносцев.
– Тевтонский аспид обезглавлен, – сухо ответил Светозар. – Можем возвращаться домой спокойно, растить наших детей и сеять хлеб. В этом году эти фанатики к нам точно не сунутся.
Светозара обтерли, переодели в такое же рыцарское чистое обмундирование, и трое друзей, под видом тевтонцев, устремились на север в лесные горы, чтобы скрыться и затем взять курс домой. Это был передовой отряд разведчиков русичей-гарнашей.
Поутру стража взломала дубовую дверь в тайную комнату Магистра и обнаружила жуткую картину. На круглом столе, поверх пергамента карты, стояли три головы по кругу с открытыми ртами и как бы вели меж собою безмолвную беседу. Изо рта Магистровой головы на вывалившемся языке обнаружили тот самый Папский перстень с 50-ти каратным бриллиантом, а по центру карты на латыни кровью была нанесена надпись: “Ut cum te expectamus” (Ждём вас у нас с нетерпением).
Через три дня леденящая кровь новость о ночном убийстве верховных глав ордена разнеслась по всей Трансильвании и настолько повергла в шок рыцарей, что ни в этом, ни в следующем году крестовых походов на Русь не было.