Ефименко А.О.
125 RUS
МОСКВА 2010
УДК 82
ББК 84
Ефименко А.О.
«125 RUS», - М.: ООО «РусНеруд», 2010. - 194 с.
ISBN 978-5-411-00104-4
УДК 82
ББК 84
ISBN 978-5-411-00104-4
Иллюстрации Тетки Аиды
© Ефименко А.О., 2010
© Издательство ООО «РусНеруд», 2010
Содержание
Пролог
Часть 1
«А» – Аэропорт
«Б» – Багульник
«В» – Владивосток
«Г» – Географические названия
«Д» - Де-Фриз
«Е» - Емар
«Ж» – Женьшень
«З» - Зеленый угол
«И» - Икра
Часть 2
«К» – Китай
«Л» - Ли-Фудзин
«М» - Маньчжур
«Н» – Невельской
«О» - Океан
«П» - Подводная лодка
«Р» - Русский остров
«С» - Сопки
«Т» - Тайга
Часть 3
«У» - Уголь
«Ф» - Фуникулер
«Х» - Хасан
«Ц» - Циклоны
«Ч» - Черепаха Бохайского царства
«Ш» - Шамора
«Э» - Эгершельд
«Ю» - Юл Бриннер
«Я» - Япония
«Я, как волна, что
Ветер несет на скалы,
Даже краткие
Воспоминания о
Ней разбиваются в пыль.»
(Минамото-но Сигэюки, I в. н.э.)
Пролог
Есть ли преимущество у человека, чей голос, четкий и поставленный, может временами
при необходимости уподобляться раскатам грома, перед человеком немым (но не
глухим)? Конечно же, есть, и преимущество это очень весомо. К такому выводу я то и
дело приходил в течение своей не очень длинной, и не весьма богатой на происшествия
жизни, и случай, положивший начало описываемым в этой книге событиям, лишнее тому
подтверждение.
Возвратившись с прогулки (в теплое время года я люблю совершать вместе с Мариной
ежевечерний моцион в сквере, да и кто же этого не любит), я застал батюшку своего в
легком подпитии и тяжелой разговорчивости. Неудивительно, что подобное сочетание
зачастую выливается в ожесточенную полемику, ругань и обострение давно затертых и
затоптанных временем конфликтов. В нашем случае спор обычно достаточно быстро
выдыхался, так как отец, направляя всю энергию свою в вербальный аппарат, брызгал
слюной, острил, язвил и придумывал новые виртуозные обличения, а я, в свою очередь, в
зависимости от ситуации качал-кивал головой и бурно жестикулировал. Не получив от
меня ответной агрессии, которая была бы лишь зеркалом его агрессии, но озвученная
мною, батюшка дергал плечами, сплевывал «тьфу на тебя» и уходил на кухню, где
полночи пил вино и читал книги. Поутру я нередко находил его спящим на форзацах
Дэвида Чандлера или Горация Вернета, с пустой бутылкой Шардоне рядом.
В такие дни я брал ключи от его машины и ехал с Мариной на карьер или куда-нибудь
еще выше, на озера. Там мы разводили костры и прыгали через них, размахивая руками,
ощущая в эти моменты что-то сродни языческому экстазу. Я привозил с собой
отксерокопированные листы с отрывками моих любимых поэтических произведений,
чтобы Марина их декламировала. Она тысячу раз читала мне «Евгения Онегина» и
«Чайльд Гарольда». Мне всегда был очень близок этот образ романтического героя,
разочарованного и одинокого, покидающего родные края и отправляющегося вдаль,
навстречу новым неизведанным горизонтам, куда-нибудь на восток, в экзотические
страны. Марина называла это незавершившейся фазой юношеского максимализма. По
большому счету, я был с ней согласен, потому что возраст и ход жизни медленно, но
верно стачивали весь шипованный нигилизм отважных юных протестующих, обкатывали
острые углы их характеров, не оставляя не то что возможности, но даже желания гнуть
свою и доселе гнутую-кривую линию. Тем не менее, я всегда искренне восторгался
людьми, в которых жила идея… Равно как и музыкой, и другими видами искусства –
честными, имеющими свой вектор и свою цель. Меня прямо-таки завораживали хиппи,
приковывающие себя цепями к Пентагону в знак протеста против войны во Вьетнаме (вы
только вслушайтесь: «протеста против…» - да эти два слова сами за себя уже все говорят),
или французские студенты в 1968 году. К сожалению, о большинстве таких примеров я
узнал из печатных изданий, хроник или же по телевидению, самому воочию наблюдать
подобное не приходилось. Однако, сам я в глубине души всегда надеялся когда-нибудь
если и не стоять на баррикадах, то хотя бы поднять воротник, грозно сдвинув брови,
развернуться и, прихрамывая как сами знаете кто, уйти откуда-то куда-то навсегда.
Шанс совершить такое действие и выпал мне тем злополучным вечером, когда в
разгаре очередной жаркой ссоры папаша, глядя на меня испепеляющим взглядом, вдруг
изрек: «Завтра чтобы духу твоего здесь не было! Аякс, в ночь я тебя, конечно же, не
выгоню, но завтра иди куда хочешь». Окинув взглядом комнату, население и уют которой
составляли стеллаж с компакт-дисками, кактусы в горшках и ненавидящий меня отец, я
получил на свою голову озарение, достойное бульварных романов: больше тут делать
нечего. По крайней мере, мне. Как пелось в рекламе из моего детства: «Такая маза в жизни
бывает только раз».
Я сложил в бумажник кучку кредиток разного баланса на счету и пачку купюр,
откладываемых на личное авто и наше с Мариной совместное жилье в перспективе, после
чего приступил к собиранию чемодана. Батюшка, глядя на это, хмыкнул, поставил в
проигрыватель диск Стинга и с выражением крайнего пренебрежения удалился на кухню.
Провозившись добрые полчаса со сломанной молнией у чемодана, я получил на свою
голову второе озарение, достойное на этот раз не дешевой беллетристики, а комедийного
фильма. Половина моей одежды (лучшая половина, заметим) во время нашей с отцом
перепалки крутилась и вертелась в барабане стиральной машины, и сейчас была в не
совсем пригодном к складыванию сухом состоянии. Вот тогда я уже начал злиться.
Покидав мокрые вещи вперемешку с нормальными, не забыв про заветные пластинки,
страницы из книг, переписанные от руки на долгую память, три блокнота (один – в
нагрудный карман, вместе с авторучкой), средства личной гигиены и две пары очков
(одни солнцезащитные, другие с диоптриями), я застегнул вредную молнию, резким
движениям поднял воротник плаща, окинул хладнокровным взглядом постылые покои и
отправился вон из этого дома.
На улице я едва успел выкурить сигарету, как меня тут же подобрало такси, что могло
только обрадовать, ибо я не надеялся на такую быструю работу в ночное время. Я уже
собрался было написать в блокноте адрес Марины, как что-то (в дальнейшем я называл
это Провидением) остановило мою руку. Кумир подростков, предлагающий выиграть
пейджер, продолжал заливать с голубых экранов где-то на задворках моего сознания:
«Такая маза в жизни бывает только раз». Я вспомнил, как, еще будучи школьником,
увлекался Второй мировой, и мой ныне покойный дедушка прислал мне карту места, где
он прожил всю жизнь, где шла война с Японией и где состоялось Хасанское сражение…
На обороте карты был нарисован земной шар, испещренный сеточкой меридианов и
параллелей, а вокруг него летел авиалайнер. Под этим нехитрым рисунком было
напечатано «Приглашаем посетить наш край!». На этом месте ход моих мыслей
остановился, как начало белой пленки на аудиокассете – верный сигнал того, что скоро