— Сколько тебе лет? — спросила она.
— Двадцать один, — ответил я, продолжая протирать ее раны спиртом, — а тебе?
— Двадцать пять, — ответила она. — И это первая моя операция вне пределов дома. У нас девушки служат в штабах, а в пекло лезут только по собственному желанию. Ты моложе меня, а уже через столько прошел, если не врешь…
— И почему полезла ты? — я проигнорировал ее последнюю фразу.
— Не хочу рассказывать. Точно не сейчас, — она помолчала, потом продолжила, — а ты совсем другой. Все те люди на базе — точное подобие тех солдат, к которым нас готовят. Почему ты не такой?
Она уже явно боролась со сном, в который ее вгоняло обезболивающее. Говорила с большим трудом, медленно, тягуче.
— Не знаю. Правда, не знаю. Я не хотел, чтоб тебя убили, вот и все.
— Ты… ты меня… даже… не знаешь… — она говорила уже из последних сил, вырываясь из сна в реальность.
— Не нужно знать человека, чтобы не желать ему смерти.
— Но не… врага…
— Я просто не дал убить беззащитную девушку на потеху толпе. Вот и все, — ответил я честно. — С парнем бы такой ситуации не повторилось. Я бы отвернулся, уверяю тебя.
— Как мне… тебя называть… надо? 13–47?
Я задумался.
— Нет, — ответил я, наконец, — зови меня Клин.
Она попыталась кивнуть и в этот момент окончательно заснула.
Еще несколько минут я обрабатывал ее раны, а потом просто смотрел на ее красивое, почти безупречное тело. Такое спортивное и такое женственное одновременно. И очень сексуальное. Она напомнила мне Куницу — мою первую и единственную любовь, ставшую впоследствии самым черным пятном всей моей пока что короткой жизни.
Я встал на ноги и побрел в душ, на ходу скидывая форму. Мысли разрывали меня на части. Я совершенно не знал, что же теперь мне делать с этой спасенной. Нужно было обязательно постоять с полчасика под душем — привести в порядок голову и, как бы тавтологично не звучало, душу.
5
С оглушительным треском нож вошел в дерево. Отличный бросок. Всего в паре сантиметров от «яблочка».
— Неплохо! — похвалил я. — Еще пара лет, а потом догонишь меня.
Вирус улыбнулся и всадил следующий нож прямо в центр.
— То была разминка. А где твоя пленница? — спросил он и отхлебнул пива, которым предусмотрительно разжился, прежде чем явиться ко мне.
— Спит на моем диване. Одета только в жутко сексуальное нижнее белье, — ответил я.
Вирус подавился. Прокашлявшись, он настолько выразительно посмотрел на меня, что дальнейшие вопросы просто не требовались.
— Нет, я с ней не переспал, — ответил я. — Просто залатал ей раны, насколько я смог это сделать. Пришлось ее раздеть именно для этого.
Удивление на лице Вируса сменилось некоторым разочарованием. Он о чем-то задумался, потом задал вопрос:
— Давно заснула?
— Час назад. Наверное, все еще спит.
— Так я взгляну? Нет, безусловно, у меня есть Кошка, просто в целях наблюдения…
— Да пожалуйста, — махнул я рукой.
Вирус встал, вышел из кухни, где мы с ним и попивали пиво, и скрылся в коридоре. Вернулся где-то через полминуты.
— Блеск, — прокомментировал он.
— Ага, — подтвердил я, — ты видел, какой животик?
— Да какой там животик. Ты видел тату? И главное, на каком идеальном месте оно сделано! Блеск! — повторил он мечтательно.
— Да уж, — в тон ему ответил я.
Мы одновременно глотнули пива, думая каждый о своем, но одновременно об одном и том же.
— Клин, как вообще можно было раздеть ее полностью и не завалить потом? Ситуация-то вообще идеальная! Герой-спаситель и его сексуальная спасенная жертва…
— Заткнись, извращенец, — устало перебил его я, — я позвал тебя для того, чтобы ты помог мне решить, что с ней делать.
— А уточнил, чтоб я пришел без Кошки?
— Потому что лично меня больше интересует твое мнение. Оно объективное и мужское. А Кошка придет просто поглумиться. И все.
Я подошел к холодильнику и достал еще две банки пива. Одну оставил себе, другую бросил Вирусу. Вернулся за стол, сделал глоток и посмотрел на друга. Затем сказал:
— Знаешь, сегодня, когда я увидел, что девчонку сейчас казнит этот урод Рык, то вспомнил наш старый разговор у меня в больнице.
Вирус понял все сразу.
— Через день после убийства того парня во дворе базы?
— Именно. И я вспомнил, что ты у меня тогда спросил, смогу ли я грохнуть девчонку или нет.
— И?
— Сегодня я понял, что нет.
— Это плохо, Клин, однажды ты можешь попасть в ситуацию, когда…
Он осекся, потому что в этот момент на кухню вошла Пантера. С дивана, на котором спала, она взяла мою старую майку, которая там висела уже пару дней, а вот стройные ножки и черные трусики ничем не прикрыла.
— Ой! — воскликнула она, увидев Вируса, и тут же ретировалась в коридор.
— Ну блеск же, — прошептал Вирус.
Я кивнул и поднялся из-за стола.
— Пойду узнаю, что ей нужно было.
Я прошел по коридору и заглянул в гостиную. Пантера сидела на диване, натянув майку до колен.
— Я пить захотела, — объяснила она. — Не знала, что ты не один там.
— Это друг. Один из тех, что помогли тебя выкрасть с базы. Можешь пойти посидеть с нами.
Она отрицательно помотала головой.
— Ладно, тогда я сейчас принесу тебе воды и чего-нибудь поесть.
Я ушел назад на кухню, порылся в холодильнике и нашел там вчерашнюю пиццу и банку яблочного сока. Вернулся назад в гостиную.
— Пицца холодная и, если честно, вчерашняя, но я вообще постоянно живу на полуфабрикатах, тут есть больше нечего, — развел я руками.
— Вполне подойдет, — Пантера встала с дивана и забрала у меня еду и сок. — Спасибо большое.
— Как плечо и нога?
— Терпимо. Лучше, чем было. Спасибо, 13–47.
Я уже закрывал дверь, когда краем уха услышал, как она еле слышно прошептала: «Спасибо тебе, Клин».
Наверняка, дело было в генах. Вирус на моем месте навряд ли расслышал бы что-нибудь. Я вернулся на кухню. Там клубился серый дым. Пока я отсутствовал, друг успел закурить.
— Никак не бросишь? — мрачно спросил я.
— Да, — раздраженно ответил он. — Пытаюсь, но по одной-две в день все равно…
— Я не собираюсь тебя пилить подобно Кошке. Дай сигарету, — попросил я и сел рядом.
— Ты же бросил год назад.
— Я знаю! Просто дай сигарету!
Вирус подозрительно на меня покосился, но, все же, вытянул из пачки одну штуку и протянул мне. Я закурил от встроенной в стол зажигалки.
— Клин, — сомнительно посмотрел на меня друг.
— А?
— Сигареты самозажигающиеся. Надо было только кончик надломить и все.
— Отстал я от жизни, — улыбнулся я. — Ладно. Сейчас не об этом, — я затянулся, — что мне с ней делать? Что бы делал ты?
— Избавил бы ее от этого бельишка, — мечтательно протянул Вирус.
— Я серьезно, — без тени улыбки ответил я.
— Ну а если серьезно… Клин, ты не боишься, что ночью получишь по горлу ножом, пока спать будешь?
— Не боюсь. Ночью я поставлю комнаты на блокировку. Она сможет выйти только в коридор, а могу вообще запереть ее в спальне. Но не буду. Все-таки туалета у меня там нет.
Я кинул окурок в урну, а затем залпом допил пиво. Банка отправилась вслед за своим предшественником. Во рту остался весьма гадкий привкус. Просто пиво такой никогда не давало.
— Что за дрянь ты куришь?
Вирус усмехнулся.
— Все сигареты дрянь, Клин. Дело только в том, нужна ли тебе эта дрянь или нет.
— Мне сейчас нужна была, — заметил я.
— Я понимаю. Просто ты чуток перенапрягся с сегодняшнего утра.
Я хлопнул Вируса по плечу.
— Да, друг. За что я тебя всегда уважал, так это за то, что в тебе нет дурацких принципов.
— Своего рода «Синдрома Кошки», — хохотнул Вирус.
Я покатился со смеху.
— Верно! Это в точку!
Когда мы отсмеялись, Вирус задал вопрос:
— А как ее зовут?
— Пантера, — ответил я.
— У повстанцев так же как у нас? Псевдонимы и номера?
— Вроде бы нет, но имя я не узнал.
Я достал из пачки Вируса еще одну сигарету, потом подумал и засунул ее назад.