— А чего это он так долго? Сказал, что на минуточку заскочит, а сам здесь полчаса уже сидит? — спросила она грозно, глядя при этом на Оксану.
Медсестра вместе со мной посмотрела на «заскочившего» ползком Константинова, сунула мне в руку шприц и подскочила к бабульке, выдворив её в коридор и захлопнув дверь. Что она говорила, я не расслышал да и не прислушивался, потому что впервые делал «лимонную корочку» из новокаина, чтобы обезболить место входа основной иглы.
Дверь открылась, и в кабинет зашла Оксана. Она прошла к раковине и тщательно вымыла руки, после чего подала мне второй шприц, забрав при этом тот, с помощью которого я делал анестезию.
Через минуту я снимал перчатки, а Оксана помогала Николаю подняться на ноги и разогнуться. Я же в это время быстро заполнял карту. Когда Константинов уже смог самостоятельно пройтись по кабинету, я протянул ему листок с назначением и второй с направлением.
— Вам нужно сделать рентген, сходите сейчас. А вот это нужно купить и проставить в уколах.
— А кто же мне будет ставить эти уколы? — Константинов почесал затылок.
— Николай Васильевич, вы же рядом с Кольцовой живёте, — тут же ответила ему Оксана. — От вашего дома до больницы меньше ста метров. Вот направление в процедурный кабинет.
— Так там же кровь берут, — он снова почесал затылок.
— И уколы ставят, — отрезала Оксана. — Идите, а то вас в коридоре порвут, и не нужно будет ставить никакие уколы.
— Да, это уж точно. Пойду я, пожалуй, а то Михайловна сегодня в ударе, — Константинов повернулся ко мне. — Спасибо, доктор.
Он, очень осторожно ступая, вышел из кабинета. В дверях его чуть не сбила с ног та самая бойкая бабулька, что заглядывала сюда во время процедуры. Не глядя на отшатнувшегося Константинова, она сразу же плюхнулась на стул и придвинулась вместе с ним к столу.
— Добрый день… — я вопросительно посмотрел на Оксану, и та сразу протянула мне карту бабульки. Прочитав имя, я закончил: — … Валентина Тихоновна. И что вас беспокоит?
— У меня большой сахар, — заявила она в категоричной форме. — И не снижается, вот хоть ты тресни!
Я снова мельком глянул на карту. Ага, диабетик с потребностью в инсулине. Судя по записям, может измерять сахар крови в домашних условиях и самостоятельно регулировать единицы короткого инсулина. А значит, и про диету, и про всё остальное должна знать по идее всё.
— Конечно у вас большой сахар, Валентина Тихоновна, — сладко улыбаясь, сказала Оксана, подходя к ней и начиная измерять давление. — Откуда ему маленьким-то быть, если я лично видела, как вы вчера конфеты в нашей лавке покупали.
— Какие конфеты, что ты вообще такое лопочешь⁈ — вскинулась бабулька, но медсестра с невозмутимым видом продолжала измерять давление. Наконец она вытащила беруши фонендоскопа из ушей и ответила.
— Шоколадные. Под названием «Лунная ночь». Два килограмма. Бабулька уставилась на неё, но Оксана, всё также улыбаясь милой улыбкой, добила её. — Я прямо за вами в очереди стояла, но вы меня, скорее всего, не заметили.
— Кха-кха, — откашлялся я, привлекая внимание медсестры. — Какое давление?
— Сто двадцать на семьдесят, — отрапортовала Оксана. — Как у аэронавта рейсового дирижабля, — она собрала тонометр и села на своё место.
Я же посмотрел на Валентину Тихоновну. И что мне делать? После двух килограммов «Лунной ночи» я даже внутривенным введением инсулина не смогу сбить ей сахар. О каком именно сахаре в крови идёт речь, предпочитаю не знать, чтобы не травмировать и так подорванную психику.
— И что, все два килограмма? — наконец спросил я у Валентины Тихоновны. — За один день?
— Да я всю жизнь ничего слаще морковки не ела! — бабулька приподнялась на стуле, яростно глядя на меня. — Ты что же хочешь, чтобы я и в старости голодала?
— Сядьте! — прошипел я, непроизвольно добавляя в голос демонического подчинения, уже прекрасно понимая, что обычным разговором тут ничего не добьёшься, кроме нервного срыва у себя любимого. — Лично я ничего не хочу, кроме одного. Я хочу понять, вы зачем ко мне пришли? Вы хотите, чтобы я сделал что?
— Сахар этот проклятущий снизил, — уже более смиренно ответила Валентина Тихоновна, а я не удержался и закатил глаза.
В этот момент в коридоре поднялся такой шум, что я сам себя слышать перестал. Я уже начал было приподниматься, но тут подскочила Оксана и ломанулась к двери.
— Я сама разберусь, занимайтесь Валентиной Тихоновной, Денис Викторович, — мило улыбнувшись, она выскочила в коридор и оттуда сразу же раздался её голос. — Тихо! Или доктор сейчас уйдёт к себе в стационар, и приём окончится!