После чего аккуратно прикрыл дверь и резко развернулся к Азраилу. Его тёмные глаза опасно сверкнули, когда он обратился к архангелу.
— Я очень добрый, отзывчивый и пациентоориентированный доктор. И прямо сейчас от моих действий зависят жизни двух людей. А вам с вашим клещом в заднице я предлагаю прямо сейчас прогуляться к великой китайской горе к херам. Направление задать не могу, потому что мне некогда, но не сомневаюсь, что вы прекрасно найдёте туда дорогу самостоятельно. Если клещ мешает вам жить, то по дороге к этой живописной горе загляните в амбулаторию. Там прелестная медсестра Оксана быстро избавит вас от попутчика. Ко мне же вы вернётесь не раньше, чем через семьдесят два часа. Именно столько обычно занимает поход к той чудесной горе. До свидания.
И он быстро зашёл в приёмный покой, громко хлопнув дверью. В коридоре всё то время, пока он говорил, стояла почти гробовая тишина. А потом раздался звонкий голос ребёнка.
— Мама, а что это за китайская гора «к херам»?
Азраил почувствовал, что ещё пара секунд, и он начнёт убивать. А за такое его по головке точно не погладят, и вряд ли он отделается скучной работой по перекладыванию бумажек. Поэтому, позволив себе крепко выругаться сквозь зубы, он выбежал из этой проклятой больницы. Тем более что срок его пребывания в мире под номером тринадцать подошёл к концу.
Приём закончился довольно быстро. Кроме скандальной Михайловны, которая как только вошла в кабинет, превратилась в этакий «божий одуванчик», ничего серьёзного ни у кого не было. В основном люди хотели согласовать лечение, назначенное им на постоянной основе.
Я только-только отошёл от старушки восьмидесяти трёх лет, у которой после подъёма на крышу закружилась голова, как в кабинет заглянул Саша.
— Денис Викторович, я привёз мужчину пятидесяти лет с подозрением на инсульт. И там ещё доставили с дальней деляны бригадира. Похоже, инфаркт долбанул, — быстро сказал фельдшер.
— Твою ж мать! — произнёс я с чувством, быстро накарябал название сосудистого препарата для старушки и протянул Оксане. — Закончи здесь без меня.
Уже выходя из кабинета, опустил голову и посмотрел на полыхающую зелёным огнём змею. Да, твою мать!
«Предположительно инфаркт», оказался классическим инфарктом с идеальным подъёмом сегмента ST во всех грудных отведениях. Такой идеальной «спинки кошки» на электрокардиограмме я не видел уже… никогда. Даже в учебнике она была нарисована, по-моему, кривовато, в отличие от этой красоты.
А вот инсульт мне не понравился гораздо больше, потому что очень сильно напоминал геморрагический. Слишком уж цианотичное лицо было у мужика, и склеры инъецированы. Да и общее состояние было гораздо тяжелее, чем бывает обычно при ишемическом инсульте. А то, как он кричал, хватаясь за голову, до приезда нашей скорой, только подтвердило мои подозрения, что на банальный ишемический инсульт это состояние совершенно не тянет.
Вдобавок ко всему какая-то добрая душа засунула ему в рот аспирин, чтобы голова меньше болела. Других же препаратов в природе не существует! Начитаются романов про аристократов, где при любом случае главные герои за аспирин хватаются, и начинают считать его чуть ли не панацеей. Лучше б подорожник приложили. Эффекта никакого также не было бы, но и вреда бы не причинили.
Поэтому сейчас больной находился в сопоре и практически не реагировал на внешние раздражители. Ну хоть головную боль не чувствует. Хотя откуда нам это знать, может, просто никак показать не может, чтобы ему эту голову отрубили, и он больше не мучился.
Связавшись с клиникой, я получил заверение, что они будут в самое ближайшее время. Теперь мне оставалось только следить за жизненно важными показателями. Зато узнал, что такое судороги при повреждении головного мозга. Думал уже всё, не откачаем, потому что обычные противосудорожные препараты не помогали. Но неожиданно эпилептический приступ закончился, и пациент вернулся в своё практически овощеподобное состояние.
Понаблюдав за ним несколько минут, вспомнил о том, что где-то в диспетчерской меня ждёт бригадир, который молча следил за тем, как мы носимся вокруг его соседа по приёмному покою. Бегло его осмотрев и удивившись просто нереальным цифрам тропонина, отправился в коридор, чтобы узнать у привезшего бригадира мужика, стоит проводить тромболизис или уже поздно. Хотя рубец на электрокардиограмме до сих пор не появился.
Интересно, как они вообще тут жили без врача? Или все именно сейчас решили начать умирать, чтобы персонал больницы уже отмучился и продолжил жить дальше до того момента, как сюда сошлют очередного неудачника?