Джек почувствовал, как знакомое чувство тревоги сдавливает грудь, а колкие, неприятные мурашки бегут вверх вниз по позвоночнику. Почему всё это должно происходить именно сейчас? Джек тихо выругался себе под нос и поджал губы. Нащупав тонкие кожаные браслеты, неизменно надетые на левое и правое запястья, парень начал теребить их пальцами, окончательно провалившись в свои мысли. На бледной коже виднелись тонкие, чуть видные белые шрамы, вечное напоминание злосчастных минут отчаянья и тоски. Доктор Крейн настойчиво предлагал избавиться от них, но Джек был против. Они навсегда останутся с ним, как напоминание о слабости и как то, к чему бы ему так не хотелось возвращаться. Иногда, Джеку казалось, что его отец на самом деле ставил на них с матерью какой-то замысловатый, научный эксперимент. Возможно, он использовал их, чтобы написать очередную научную статью в журнал или даже выпустить собственную книгу. Неизвестно, что было в тех таблетках, которые Джек, по настоянию отца, пил каждый день на протяжении почти трёх лет. Маленькие, белые пилюли, помогающие спать без сновидений и бодрствовать без страхов и припадков. Вытащив круглую пластиковую баночку из бокового кармана уже потрёпанного рюкзака, Джек начал вертеть её в руках.
Иногда он думал о том, что произойдёт, если он проглотит их все, весь пузырёк целиком до последней продолговатой таблетки. Но тогда, это будет означать, что всё было зря и он так и не узнает, чем закончится дело. Парень собирался ещё немного побыть на этой бренной земле, пускай и не совсем в здравом уме и в унылой компании, вечно переезжая с места на место. Помедлив ещё пару минут, он отправил в рот сразу две таблетки и почувствовал, как они упали в пустой желудок, попутно царапая горло.
Джек был крепко пристегнут ремнём безопасности, который больно впивался ему в шею. Он ничего не делал по этому поводу, просто терпел, ведь это удавалось ему лучше всего. Юноша боялся признаться, даже самому себе, в том, что в его душе ещё теплился огонёк надежды на то, что это новое место станет их пристанищем.
«Фоллбёрн, родной город семейства Крейн».
Его губы растянулись в горькой усмешке, ведь верить в то, что возможно ему больше не придётся паковать вещи, так и не успев их как следует разобрать, было глупо и наивно. Но всё же, Джек хотел верить, что он может завести настоящих друзей и перестать быть одиноким в мире живых.
Джек потряс головой. Глупости, так мог бы думать наивный, маленький мальчик, но ведь ему скоро исполнится шестнадцать, и поры было оставить позади весь этот синтементальный бред. День Рождения Джека выпадал на тридцать первое октября, он родился в самую страшную и в то же время, по его собственному мнению, самую захватывающую ночь в году. Канун Всех Святых неизменно был любимым праздником Джека, ведь на целых двадцать четыре можно было надеть костюм и притвориться кем-то другим.
Именно в эту ночь он мог больше не притворяться, что видит странные тени, постоянно скользящие вокруг. Возможно, это были души давно покинувших мир живых. Он мог не беспокоиться о том, что может показаться странным, разговаривая с призраками, хотя больше никто их не видел.
« Фоллбёрн. 100 км. » - гласила знатно потрёпанная вывеска, освещённая фарами их машины.
« Какое подходящее название для этой мрачной дыры» - подумал про себя Джек и не заметил, как его веки сомкнулись и он провалился в беспокойный сон.
Ему снилась комната. Большая и просторная, находившаяся под самой крышей, на последнем этаже, с высоким и плавным сводом. Массивный, металлический каркас кровати стоял вплотную к стене, оклеенной терракотовыми обоями, немного выцвевшими и изрядно потрёпаными в некоторых местах. Дорогое постельное бельё заметно контрастировало с относительно не богатой обстановкой вокруг. Оно абсолютно не вписывалось в общую картину, как и сам Джек, который мирно спал, свернувшись калачиком посреди высокого матраса, в почти полном мраке. Только слабое свечение луны, практически полностью закрытой грозовыми тучами, отбрасывало бледную полоску на пол из тёмного дерева.
И вдруг, совершенно внезапно, прямо посреди ночи, появилась она. Девушка с яркими, словно языки пламени, красными волосами, одетая в белую ночную сорочку, стояла прямо возле кровати и наблюдала за спящим юношей. Она была призраком, в этом не было сомнений. Обнимая себя дрожащими руками, девушка просто стояла с низко опущенной головой. Длинные, мокрые волосы полностью закрывали её лицо.
Джек продолжал спать, слегка посапывая и не замечая происходящего вокруг. И вот, немного помедлив, девушка наконец протянув свою бледную, худую руку, почти что касаясь парня за лодыжку.
«Скоро» - донёсся еле слышный шёпот, больше походивший на шелестение октябрьских листьев.
Джек вздрогнул, когда почувствовал, как чья-то рука касается его плеча.
- Джек, просыпайся, давай же, дорогой. Мы уже на месте.
Сквозь дрёму послышался знакомый, тихий голос матери. Она всегда называла его дорогой или просто по имени, и крайне редко называла сыном. Пенелопа Крейн не была большой любительницей проявлять свои чувства перед кем-либо. Всегда такая отстранённая.
С трудом разлепив глаза, Джек потянулся, размяв затёкшие мышцы, и спустил ноги на прорезиненный коврик. Наклонившись, он потёр щиколотку, всё ещё ощущая прикосновение холодных пальцев к своей коже. Вспоминая ускользающий сон, он подумал, что никогда ещё не видел ничего подобного, хотя, на его непродолжительную жизнь выпало много странностей. Призраки никогда не касались его. Встряхнув головой, и откинув прочь назойливую чёлку, он потянулся к ручке и открыл дверь.
Выйдя наружу, парень сразу ощутил пряный, расслабляющий запах хвойного леса, окружавшего их в со всех сторон в плотное, тёмное кольцо. Дождь хлестал по щекам, а моментально намокшая одежда прилипла к телу и ощущалась тяжёлой.
Отец не стал заглушать мотор и горящие фары ярким светом отсвещали их новое жилище. Джек потёр глаза, и подняв уставший взгляд, увидел перед собой старый трёхэтажный дом, построенный из чёрного кирпича. Его стены и пожарные лестницы плотно обвивал пожелтевший плющ, а крыльцо было заботливо украшено десятком вырезанных к празднику тыкв, внутри которых горели свечи. Очень чудно, и как только ветер не погасил их?
Прямо над свежепокрашенной, красной входной дверью висел, то загорающийся, то гаснущий в темноте, фонарь. Всё это выглядело больше, чем странно, но всё же, ступая по шуршащему под ногами мелкому гравию, неуверенной походкой, Джек направился ко входу, словно мотылёк, летящей на свет. Что-то в этом месте притягивало, словно магнит и заставляло с каждым шагом приближаться всё ближе и ближе.
Поднявшись по мокрым, каменным ступеням, парень быстро обернулся и увидел, как родители выгружают свои многочисленные чемоданы, наполненные ненужными вещами, попутно пререкаясь, повышая голос и шикая друг на друга. Ни капли не удивившись, парень закатил глаза, и поймал себя на мысли, что ничего не меняется.
Резкий порыв осеннего ветра одновременно задул все свечи внутри улыбающихся в темноте тыкв, от чего по телу побежали предательские мурашки.
«Добро пожаловать домой, Джек» - произнеся себе под нос, он повернул стальную ручку, и зашёл внутрь через незапертую дверь.
Фонарик на улице моргал ещё какое-то время, но затем погас, погрузив крыльцо и всё вокруг, в обволакивающую, кромешную тьму.