Алексей мало верил, что бывшим коллегам удастся что-нибудь сделать. Сказал так, для очистки совести...
Как сообщить об этом Александре – он даже не представлял. Более полумиллиона долларов улетучились в прямом смысле по воздуху, в одно мгновенье. Годы трудов – в одно мгновенье...
Пропали не просто деньги – пропало новое жилье для их семьи; пропала Сашина однокомнатная квартира на проспекте Мира и дача Алексея... Как сказать об этом Александре?! Научите меня кто-нибудь – как сообщать о подобных вещах?!! Да не какому-то там потерпевшему, а любимой женщине?! Которая ждет ребенка – вашего ребенка?!!
Он решительно не знал, как об этом сказать. И не сказать было нельзя. О нет, не от повышенной честности, отнюдь! Если бы Кис мог, он бы непременно утаил от нее эту жуткую правду!
Да только как ее утаишь, когда сделка расстроилась и никакой квартиры у них теперь не будет...
Делать нечего, он сказал.
– Не нравится мне это... – отреагировала Александра.
– Было бы странно, если бы понравилось...
– Я не о том. Плохо начинается моя беременность... Дурной знак. Может, прервать, пока не поздно?
– Саша, ты что?! В самом деле, неужели ты веришь в эту чепуху?
– Это наблюдения, мои личные. Если что-то не заладилось с самого начала – значит, ты не в ту сторону пошел, не по тому пути. Иными словами, тебе это и не надо делать... Или еще время не пришло.
– По-моему, это слабость, Саша. Извини. Она хмуро посмотрела на него.
– Ты просто не понимаешь... Ты не веришь в знаки.
– Саша, какие, к черту, знаки? Ты Кастанеды начиталась?!
– Это мой собственный опыт!
Алексей понял, что сейчас они поссорятся. Он заставил себя успокоиться, прогнать неуместное раздражение. Вдох-выдох, сбрасываем негатив.
– Я понимаю тебя, – произнес он раздумчиво. – Ребенка мы с тобой не планировали. Беременность пришла поздновато и случайно. И хотя и ты, и я – мы оба мгновенно решили, что так тому и быть, ты все-таки иногда задаешь себе вопрос, правильно ли сейчас решаться на роды... Да?
Она ответила не сразу, но все же ответила:
– Да.
– И сейчас это негативное событие наложилось на твои сомнения. Ты решила, что это знак против. Потому что в твоем мозгу есть какие-то сомнения, какие-то не до конца разрешенные аргументы против. Так?
– Так...
– Саша, я ничего не понимаю в знаках. Кастанеда на меня навеял глубокий сон при чтении. Так что я в этом вопросе полный профан. Придется тебе самой делать выводы. Но вот скажи мне: мы с тобой предохранялись, верно?
– Да.
– Мы считали, что ребенок, наш с тобой общий ребенок – это мимо, это мы проехали, поезд ушел. Так?
– Да.
– И вдруг, несмотря на все меры, ты забеременела. Теперь скажи – это знак или нет?
Она молчала.
– Подумай. Ты этому обрадовалась. И я тоже. Вопреки всему. Так это знак или что?
– Наверное...
– Как будто ребенка нам бог послал. Или кто там заправляет нашими судьбами? Лично у меня было именно такое чувство...
– У меня тоже...
– И вдруг такая неприятность, ограбление. Огромная неприятность. Это удар для меня и для тебя, спору нет. Но скажи, Саша, когда ты заболеваешь, то ты принимаешь это как знак? И смиряешься с судьбой, которая намекнула тебе, что кранты? Или ты все-таки идешь к врачу и пьешь таблетки?
– Алеш, ну что ты глупости говоришь... Конечно, иду к врачу! И пью таблетки...
– Ага, значит, ты не считаешь, что болезнь – это знак судьбы и пора помирать?
– Ладно, сдаюсь. Ты прав.
– Тем более что мы с тобой живы, здоровы, и наш малыш ведет себя на пятерку...
– Да...
Она вдруг расплакалась, уперевшись лбом в его плечо.
– Ну что такое? – ласково спросил он. – Что не так?
– Все так... Я люблю тебя... ты очень хороший...
– Это повод для слез? – усмехнулся Алексей.
– Нет, – Александра хлюпнула носом. – Для любви...
– Вот и отлично. Значит, выбрасываем всякие глупости из головы?
– Да...
– А над остальным я постараюсь поработать. Если этот божок, который, прорвавшись через все наши предохранительные защиты, подкинул нам ребенка, то он нас и не оставит. Он должен работу довести до конца! Люди это плохо умеют, но зато боги на то они и боги, чтобы быть совершенными! Согласна?
Александра улыбнулась сквозь слезы.
– Бог, – продолжил Алексей, – он же не при советской власти воспитан, чтобы быть халтурщиком! Он не повесит пиджачок на спинку стула, а сам рванет по магазинам, делая вид, что ушел на каких-то ничтожных пять минут... – Он пытался удержать ее улыбку, не дать ей ускользнуть, не позволить Саше вернуться к тем словам, с которых начался их разговор. – Бог – это что-то такое высшее, верховное, умное, всезнающее и всевидящее... Правда? И, следовательно, подарив нам ребенка, он будет нас опекать и дальше... Он должен нам помочь, Саша!
Алексей очень хотел, чтобы она ему поверила. Она оторвалась от его плеча, вытерла глаза и нос и, всхлипнув напоследок, спросила:
– Как ты думаешь, ты сможешь найти грабителя?
– Постараюсь.
– Ты всегда находил, Алеша... – Она с надеждой посмотрела на него.
Алексей не выдержал этот взгляд – девочка, ожидающая чуда. Он отвернулся. Он не мог пообещать ей чудо. Он же не бог.
Он только улыбнулся ободряюще. А что ему еще оставалось делать?
Но делать что-то надо было. Причем срочно, по горячим следам! И Алексей немедленно кинулся в расследование. Чем бы оно ни увенчалось, но он не мог пребывать в бездействии – он бы просто свихнулся.
Искать мотоцикл бессмысленно. Слишком мало сведений о нем. Следовало начать с другой стороны: кто мог знать о дне и часе закладки денег в банковский сейф? Причем не вообще банковский, а данного банка? На подходах к которому было легко вычислить Алексея при том небольшом условии, что грабитель знал его в лицо.
Ну, разумеется, о дне и часе знала Александра. Кому она могла сказать, что именно сегодня подписывается договор о покупке и деньги закладываются в банковский сейф? Надо у нее это выяснить... Не сейчас, чуть позже, когда она успокоится.
Сам Алексей никому не говорил. Ну, точнее, Ванька знал. А Ваньке доверие на сто. Еще Сере-га, давний дружбан, – это тоже на сто. Но, кроме них, существовали еще люди, которые были осведомлены: агент по недвижимости Людмила и сторона продавца.
Людмила была вне подозрений. Она любила свою работу, гордилась своими успехами и своей репутацией: она сама достигла всего с нуля, стала авторитетным профессионалом, клиенты бегали за ней, передавая ее телефон как заветное "Сезам, отворись!"...
Зарабатывала она хорошо, хоть и вполне тяжким трудом, а на заработанное содержала огромную семью. Ни по своим человеческим качествам, которые Алексей отчетливо учуял, ни по своей профессиональной ситуации она бы никогда не пошла на подобное. И по тем же причинам сболтнуть не могла. Она уже пятнадцать лет в профессии, прекрасно понимает, о чем можно говорить, а о чем нельзя.
Оставался продавец, Роман. Он сам и как минимум его семья знали день и час. И могли трепануть еще куче знакомых...
Кроме того, знал агент по недвижимости Романа.
Весело... Придется заняться вплотную личностью продавца, его семьей, агентом и знакомыми.
...Впрочем, по зрелом размышлении не так уж, на самом деле, и широк круг потенциально подозреваемых. Именно по той причине, что для ограбления нужно было быть не только осведомленным о времени и месте сделки, но еще и знать детектива в лицо!
А в лицо его знал лишь сам продавец, Роман. Но он не мог оказаться мотоциклистом-грабителем, так как в этот самый момент находился внутри банка. Зато он мог оказаться организатором ограбления. У него есть, Алексей это знал, сын-подросток... Вдруг хитроумный папаша поручил ему эту операцию? Дал адрес детектива – в документах на сделку он указан, – после чего сынок проследил за Кисановым, усвоил его портрет и в заветный час поджидал его у перехода?!