Книга оказалась Откровением, открытым на десятой главе. Не желая черкать рядом со священными текстами, ведущий Марк делал пометки на бумагах. Пометки он делал карандашом. Так всё-таки быстрее. Сам карандаш валялся на полу под столом.
На верхнем листе была аккуратно переписана десятая заповедь: "Всегда и всюду несите свет веры!", а вот текст ниже уже не фигурировал в Откровении: "некоторые наивно полагают эту заповедь устаревшей. Свет веры был разнесен по всей Земле еще крестоносцами Мамоны, и это верно" - словно верно было подчеркнуто - "однако всякий источник света может угаснуть, если его не подпитывать. А когда гаснет свет, его место занимает тьма. А тьма веры - это ересь". Слово "ересь" было подчеркнуто дважды.
- Ересь, - тихо повторил Антон. - Теперь-то уж ясно, что ересь.
Она проникла даже в Храм. Раньше Антон сказал бы, что это всё-таки из разряда "немыслимое", однако за последнее время он успел убедиться, что совершенен, увы, один только Мамона. А некоторые вообще так несовершенны, что дальше просто некуда.
- А погодите-ка, - прошептал Антон.
В стихах иерарха тьма - правда, как тьма зимней ночи - фигурировала достаточно часто. Какое-то время Антон пытался сопоставить стихи и написанное ведущим Марком, но если в письме и было какое-то секретное послание, то у Антона не хватило ума разгадать его. Он внимательно просмотрел остальные записи жреца, однако там было примерно то же самое. Ведущий Марк записывал мысль, аккуратно перечеркивал и следом записывал слегка измененный вариант.
Сравнение стихов с классическим текстом десятой главы тоже ничего не дало. Антон попытался попереставлять слова. В одном романе ему попадалось упоминание книжного шифра, однако там надо было знать точную страницу, где находился ключ. Просто угадать его не получилось. Раздраженно выдохнув, Антон бросил письмо обратно на стол.
Приемник пневмопочты резко зашипел. Антон вздрогнул. Из правой трубы вылетел шар и глухо стукнул по обитому войлоком лотку. Подпрыгнув там, он снова упал - на этот раз абсолютно беззвучно - и замер.
- Да чтоб тебя… - прошептал Антон, и подошел к приемнику.
Красной пометки "конфиденциально" на шаре не было. Стало быть, какая-то общая рассылка. Антон секунду колебался, однако после прочтения письма, наверное, это было бы меньшим грехом. К тому же, ведущему Марку мог отправить сообщение тот, кто не знал о его смерти. Возможно даже, его друг, к которому Антон мог бы обратиться за помощью.
- Извините, ведущий, - прошептал Антон. - Вам теперь всё равно, а мне нужно понять, что за ересь тут происходит.
Еще он подумал, что ничем хорошим влезание без спросу в храмовую почту точно не кончится, но успокоил себя тем, что ничего хорошего он уже не ждал, и открыл шар.
Письмо в шаре действительно было маркировано как общее. В нем значилось, что ведущий Марк был убит курьером. Убийца объявлен в розыск. Временно обязанности ведущего Марка будет исполнять ведущий Павел, к которому теперь и следует обращаться по всем вопросам.
Антон и сам удивился, как спокойно он это воспринял. Ни паники, ни тем более шока, как при известии о разорении Каверны. Скорее всего, подсознательно он именно этого и ждал с той самой минуты, как увидел труп. Машинально собрав пустой шар обратно, Антон вложил его в левую трубу приемника. Шар втянуло внутрь. Антон бросил бумажку с извещением в лоток и забарабанил пальцами по его краю.
- И что теперь? - спросил он сам себя.
Первой мыслью было пойти и строго обратиться к тому самому ведущему Павлу. И как-то при этом не получить в качестве ответа пулю из пистолета. Эта мысль Антону не понравилась и он продолжил барабанить пальцами, подгоняя следующую. Мысль уже была готова предстать с докладом, когда за окном закончили выгрузку дирижабля.
Здоровенная махина, лениво вращая винтами, переплыла на новое место. Канаты продолжали свисать до самого низа. Зеленую сеть свернули. Человек с рубки помахал белым фонарем. С дирижабля ответили миганием синего. Канаты натянулись и "Жаворонок" начал медленно подниматься.
- Погодите-ка! - воскликнул Антон. - Куда это вы его? Я же заплатил. Вперед заплатил за целый день!
Его никто не услышал. На тот момент для него это было и к лучшему. "Жаворонок" уверенно поплыл вверх. Передняя левая стопа провисла. "Жаворонок" покачивался из стороны в сторону. Когда он коснулся крышей брюха дирижабля, по канатам бесстрашно съехали члены экипажа и заползали по корпусу, закрепляя шагоход. Не дожидаясь, пока они закончат, дирижабль начал набирать высоту, одновременно разворачиваясь вдоль реки.