- Скорее, - прошептал Антон.
Наверху загорелся свет. Он падал из окон кабины. Вниз соскользнула лестница. Темень стояла такая, что наверху Антон ее видел, а внизу пришлось искать на ощупь. Пока Антон карабкался наверх, ветер так и норовил его раскачать. Вой раздался снова, на этот раз заметно отчетливее. Антон забрался в кабину и торопливо повернул рычажок. Лестница свернулась. Антон захлопнул дверцу и наконец почувствовал себя в безопасности.
Двери в машинное отделение были открыты. Оттуда едва заметно тянуло маслом. Запах уже казался почти родным.
- Вода совсем холодная, босс, - доложила Иния, одновременно поворачивая вентили. - К утру нам бы все трубы разморозили. Я сейчас бойлер запущу, погреемся.
Антон кивнул и окинул взглядом кабину. Военная трехстволка пропала. Антон заглянул в шкаф. Его оружие все еще стояло на месте. Патронная сумка висела все там же. На полке Антон нашел свой фонарь.
- Я все-таки загляну в башню, - сказал он.
- Может, подождете, пока прогреемся? Если что, сразу унесем ноги.
- Здесь никого нет, - ответил Антон. - Иначе бы уже пришлось уносить ноги.
- Тогда я, может, еще пимов разогрею?
- Давай.
Запалив фонарь, Антон взял оружие и вышел на причал. Дощатый настил поскрипывал под ногами. Дверь тоже была деревянная, но обитая крест-накрест железными полосами. Антон дернул за ручку. Оказалось не заперто.
Внутри располагался зал во весь этаж. Деревянные колонны поддерживали потолок. На потолке висела люстра с широким зеркалом. Антон опустил ее и зажег от фонаря. Зеленоватый свет залил помещение.
В самом центре стоял массивный круглый стол. Справа из круглого люка в полу поднималась винтовая лестница. Она вела как вниз, так и на следующий этаж. Оттуда не доносилось ни звука. Вдоль левой стены тянулись трубы. Там же висел простенький приемник пневмопочты. Дальше стояли шкафы. Очень ветхие на вид, словно они тоже остались тут со времен еретиков.
Будь это приключенческий роман, герой бы непременно нашел здесь хитрые планы злодеев. Антон подошел к столу. На столе была развернута карта окрестностей с Каверной в центре. Сбоку поверх бумаг стоял медный рупор. Антон отставил его в сторону.
Под рупором лежала схема какого-то этажа. Судя по приписке в углу - четвертого. Судя по количеству комнат и коридоров - не иначе какого-то комплекса. Сам план был вычерчен очень подробно, с кучей условных обозначений, из которых Антон узнал только лифты и посты охраны. Постов, кстати, было многовато.
Жирная красная линия указывала путь от лестницы до комнаты в правом крыле. Поверх комнаты была нарисована здоровенная единица. Это точно был не номер комнаты, поскольку та располагалась в центре коридора. Антон перевернул карту. Обратная сторона была чистой. На втором листе был изображен уже знакомый Антону зигзагообразный ход. На этой схеме он упирался в стену. Приписка синим карандашом гласила, что эту стену надо разрушить. За ней синяя стрелочка указывала на лестницу, где была вторая приписка: "четвертый этаж". Текст был подчеркнут дважды.
- Это, стало быть, они на монастырь нацелились, - прошептал Антон.
Под схемами обнаружился конверт. Он был таким же коричневым с желтыми разводами, как и тот, который Антон доставил-таки ведущему Марку, но раза в два меньше.
- Да чего уж тут, - сказал сам себе Антон, и вздохнул.
Конверт был не запечатан. Внутри оказались газетные вырезки. Все они были посвящены предстоящему богословскому диспуту, и на каждой был портрет ведущего Мартина. Кроме вырезок, в конверте нашелся узкий листок тонкой бумаги. Такими обычно пользовались в пневмопочте. Антон развернул его. На листке было написано:
"Во имя Реформации приказываю убить цель номер 1. Немедленно".
Антон бегом вернулся на шагоход.
- Я знаю, куда они все делись отсюда, - объявил он прямо с порога.
- Через три минуты сможем отправиться куда-нибудь в другое место, - отозвался из машинного отделения голос Инии.
Оттуда выплывали аппетитные запахи рыбы и чая. Только теперь Антон понял, как он проголодался, но времени не было.
- Они хотят убить ведущего Мартина! - крикнул он.
- Сволочи, - ответила Иния.
В ее голосе сквозила легкая усталость и полное равнодушие. Вокруг нее тихонько гудели машины. Взгляд Инии лениво скользил по приборам. На печи перед ней стояли чайник и закрытая сковородка. От печи и машин разливалось тепло.