- Красиво говоришь, но вряд ли выйдешь. Ты уже заработал себе на пожизненное. Лучше расскажи всё. Может мы смягчим вердикт тебе, и ты пойдешь гулять.
- А товарищи? Им смягчите?
- Да, - выбросил инвалид.
- Врешь, сука. Вижу по глазам, врешь.
- Слушай. Можешь не верить и с ними идти к стене или на петлю, а можешь спасти их и себя. Думай.
- А смысл? Ты же был с нами. Ты всё знаешь.
- На бумагу с твоих уст надо перенести показания. Помарка такая. Да и я не совсем сотрудник, так что давай показания. Я пошёл. Сейчас зайдет следователь, - похромал к поржавевшей двери такого же цвета, что и стены.
В камеру зашёл знакомый лысый мужчина. Нос с горбинкой, подбородком, как отвесная скала. Папка ударилась о стол. Дима заметил «дело №1312». Серые с маленькими черными точками в центре глаза приблизились на поверженного парня. Дима чувствовал себя побеждённым, разбитым, подавленным. Мысль о исполненной мести подогревала душу, но её морозили мысли о погибших в этой неравно войне. После длительных пыток, криков его отвели в одиночную камеру. Вся ночь с крысами в сырой камере на холодном полу откликнулась тяжелым кашлем на утро. Лучи солнца пробивались сквозь решетку. Диму разбудил скрежет двери.
- Встал. Лицом к стене, - услышал активист вместо «доброго утра».
Его вывели на улицу, где у высокой стены стоял Юра, Коул и ещё пара выживших бойцов сопротивления. Заключенному указали на белое натянутое полотно. Рядом стояли камеры.
- Ты в прямом эфире. Говори последние слова. У тебя есть минута, - сказал хмурый оператор.
- Понял. Здравствуй, страна. Я, Дмитрий Аршинов, анархист и экстремист, а с недавних пор террорист. Смерть начальника полиция нашего доблестного города на моих руках. Так же я забрал кучу других жизней. Я убил отца, потерял мать, брата, меня пытали, ломали, но я не сдался. Я не стал мириться с тем, что нас хотят поработить. И вы не миритесь. Нас было очень мало, но мы дали отпор. Вас больше. Не бойтесь и идите вперед. Народ восстань! Я умер за вас, мой брат умер за вас. Мои товарищи стоят у стены. Они воевали за вас. Прошу этого не забывать. Революция началась с нас, не просрите её. Это ваш шанс скинуть оковы… - Диму схватили за руки и кинули к шеренге, но успел ещё досказать, - мы пожертвовали своей свободой ради вашей. Свои жизни отдали во благо ваших стуков сердец!
- Вставай! – закричал руководящий расстрела.
Шеренга из пяти человек радостно глядели в камеры, улыбались. Слеза потекла по щеке Коула. Юра приобнял друга. Дима молча ждал своей смерти. Она его избегала, но вот пришло время. Пора. Череда хлопков прогремела вне камеры. Ещё секунду назад живые люди стали просто телами.
Через полгода протестов, прокатившихся по стране, начались массовые вооружённые столкновения. Два огромных блока – народ и репрессивный аппарат столкнулись в ожесточенных схватках. Кровь лилась по дорогам. Денис сбежал с детского дома и присоединился к толпе. За ним пошло десять человек. Маленькая партизанская группа ночами делала рейды и взрывала автомобили полицейских, поджигала отделения, стреляли в чиновников. Через месяц таких вылазок Денис встал у той же стены, что и его брат. Последний из Аршиновых погиб так же, как и его братья. В память о братьях люди возвели на площади памятник – в середине стоял Дима с поднятым черным флагом. Левее стоял Коля с горящим коктейлем Молотова в руке. Во второй руке лежала развернутый свиток: «Мы пожертвовали своей свободой ради вашей. Свои жизни отдали во благо ваших стуков сердец». Правее, стоя на правом колене, внимательно всматривался Денис через прицел автомата. На бронзовом камне, на котором стояли братья, была прибита табличка: «Николай, Дмитрий, Денис Аршиновы – народные герои. С вас началась революция умов. Вы дали нам сил». Кровопролитные стычки не прекращались на протяжении трёх лет. Наступило перемирие, но убийства самых активных бунтарей продолжались. Камеры постепенно наполнялись новыми людьми. Число погон становилось все меньше и меньше. В новостях постоянно говорили о новых убитых офицерах. Вторая гражданская война была проиграна. Псы режима смогли задавить, обмануть народ. Репрессии усиливались с каждым днем, набирая колоссальные обороты. Вера правительству и нежелание управлять своими жизнями свели людей в ту же грязь, откуда они так яростно стремились выйти.
Конец